— Сахиб звонил в Лачин секретарю, — сказал мне курьер. — «Если бы не Будаг, все было бы в порядке!» — вот его слова, я сам слышал.

Я вернулся в комнату, стараясь не смотреть на Сахиба. Абдулали хвалил мать за прекрасный шашлык и уговаривал нас с Сахибом не отставать. Его глаза понимающе смотрели на меня.

— Когда собираешься уезжать, Сахиб? — спросил он как бы нехотя.

Сахиб ответил, что ему сначала придется заехать в Мурадханлы. Мы переглянулись с Абдулали. «Ну что ж, — решил я, — поеду в Мурадханлы!»

Когда расходились, Абдулали незаметно придержал меня за локоть и сказал на ухо:

— Когда думаешь выезжать в Мурадханлы?

— Если дашь мне лошадь, то сейчас же. А не дашь — пойду пешком.

— Иди вместе с Сахибом, а потом возвращайся, лошадь будет готова.

Вот уже два года председатель Пусьянского волостного исполкома владел гнедым конем, отобранным в схватке с бандитами в двадцать четвертом году. Выхоленный и вычищенный, он играл под седоком. Одно удовольствие ездить на нем.

Последние лучи солнца багрянцем высветили дубы и грабы с обеих сторон дороги, ведшей в Мурадханлы. Каменистая дорога шла под уклон, она была мало изъезжена; иногда кусты, словно нарочно, росли на самой середине проезжей части тропы.

В том месте, где колючие кустарники сплошь перегородили дорогу, я спрыгнул с коня, чтобы обойти кусты. Неожиданно из-под кустов раздалось шипение змеи, которых довольно много в этих горных краях. Сильным рывком гнедой потянул поводья из моих рук и помчался по дороге обратно, Я побежал за ним, но куда там, разве догонишь! И тут я пожалел, что по пути раздумал остановиться в Назикляре в доме родственников Джабира!..

Не оставалось ничего другого, как продолжать путь пешком. Я старался осторожно ступать, чтобы не наскочить снова на змею. Такая встреча мне совсем не улыбалась. Единственно чего я опасался, чтобы поводья гнедого не запутались в ветвях, пусть бы он благополучно добрался до своего хозяина.

Незаметно вышел к берегу Акери. Взошедшая несколько минут назад луна осветила широкую гладь реки. Видимо, в верховьях недавно прошли дожди, и Акери была полноводней обычного. Искать брод при лунном свете — дело гиблое, поэтому я решил идти вдоль берега до тех пор, пока не встречу кого-нибудь из местных жителей, знающих хорошо реку.

Чем дальше я шел, тем яснее становилось, что до Мурадханлы сегодня мне не добраться. Я знал, что на пути будут четыре деревни, стоящие бок о бок, четыре Гамзали. Чтобы отличить их, им придумали прозвища: Гамзали Вспыльчивый, Слепой, Гордый и Гамзали Цыганский.

Я вспомнил, что в Гамзали Слепом живет председатель совета безбожников Курдистана и все называли его Безбожником. Но идти к нему мне не хотелось. Я сел отдохнуть на прибрежный камень.

Луна поднималась все выше, отчетливо вырисовывая берега реки и подступающие к самой воде холмы. Я снова пошел. Пройдя берегом до ближайшего холма, обнаружил, что холм движется мне навстречу. Сначала мне подумалось, что это, может быть, медведь, но, присмотревшись, я понял — это буйвол, навьюченный тяжелой поклажей. За ним я не сразу разглядел человека, — он погонял палкой буйвола.

Мы вежливо поздоровались, и я понял, что человек опасается меня. Чтобы рассеять его сомнения, я без утайки рассказал, какая со мной приключилась беда. И он уже без всякой боязни сказал, что родом из Гамзали Гордого и поможет мне. Без лишних слов присел на камень и стал расшнуровывать чарыхи из сыромятной кожи, потом подвернул брюки, глядя на меня. Мне понадобилось гораздо меньше времени, чтобы снять свои туфли. Когда я подвернул брюки, мужчина подал мне руку и первым ступил в воду. Не говоря ни слова, он то и дело глядел на луну, а я не мог понять — почему. Я надеялся, что он хорошо знает, где брод, раз храбро двинулся вперед. Но, как я сообразил довольно скоро, ему вовсе незнакомо дно реки. А может, подумал я, дожди и связанное с ними сильное течение изменили рельеф дна, и он теперь не знает, где водовороты, а где твердь.

Проводник был гораздо ниже меня ростом, и скоро вода поднялась до его плеч. Мы были уже приблизительно на середине реки, но сильное течение относило нас в сторону.

— Прежде чем поставить ногу, ты ощупывай дно, — посоветовал он мне, но глаза его что-то отыскивали на противоположном берегу.

Мы сделали еще несколько шагов, и вдруг я почувствовал, что под ногами у меня нет опоры. Я охнул.

— Не бойся, отступи назад, — успел сказать проводник и выпустил мою руку. Плавать я так и не научился, поэтому стал лихорадочно шарить по дну ногами и, неожиданно наступив на большой плоский камень, почувствовал себя увереннее. Я огляделся и увидел буйвола: он следом за нами вошел в воду и сразу почуял, где брод.

Хозяин стал гнать его прочь из воды, опасаясь, что поклажа, навьюченная на буйвола, промокнет. Заметив, что я возвышаюсь над водой, он крикнул мне, что сейчас поможет. Так он и сделал. Привязав буйвола к ближайшему к воде дереву, он вернулся ко мне. Теперь он знал, что надо взять немного правее.

Через несколько минут мы оказались на мурадханлинском берегу Акери. С нас ручьями стекала вода, меня бил озноб. Проводник, обрадовавшись, что не подкачал и все-таки вывел меня, довольно улыбался: