Организаторы первенства, решив ужесточить карательные санкции, внесла в Положение довольно жёсткий пункт: «Такие проступки, как симуляция повреждений, демонстративное несогласие с решениями судей, пререкания с ними, несоблюдение установленных дистанций при производстве ударов, рассматриваются, как проступки, ведущие к срыву соревнований». В данном случае борцы за чистоту отечественного футбола явно погорячились. За срыв соревнований в те годы могли лишить команду права проводить один или несколько матчей на своём поле, а то и вовсе исключить из турнира.

Перечисленные правонарушения на столь крутую меру не тянули. За подобные шалости наши арбитры обычно даже предупреждения не удостаивали, хотя их и тогда за грудки нередко брали. Но именно в 30-м чемпионате футбольная Фемида разбушевалась не на шутку — 30 удалений, что явилось высшим достижением за 43 послевоенных турниров! А судья из Еревана Мамикон Амбарцумян установил абсолютный рекорд советских чемпионатов, удалив в одном матче (ЦСКА — «Динамо», Минск) четырёх футболистов! Так что наш судейский корпус достойно пронёс юбилейную трудовую вахту.

Ещё одно новшество коснулось оформления протокола. Решением федерации футбола в соревнованиях на первенство и Кубок страны в протокол наряду с одиннадцатью игроками стартового состава вносились фамилии и пяти запасных игроков. В ходе матча разрешалось производить две замены, и только из числа футболистов, внесённых в протокол.

Правило это соблюдалось неукоснительно. Иначе и быть не могло: оно относилось к разряду тех правил, при которых исключения исключались напрочь. Однако…

Посвящаю эту историю вам, собиратели курьёзов. 31 июля «Черноморец» играл в Донецке. За пять минут до конца матча тренер гостей Шапошников, видимо, позабыв об уже произведённых им двух заменах, для сохранения победного счёта вводит в игру ещё одного футболиста. Подлог исключается. Какой смысл рисковать плывущими в руки двумя очками? Если рассеянность тренера ещё как-то можно объяснить чрезвычайным нервным напряжением, то совершенно непонятно, как могли «зевнуть» сверхлимитную замену скрупулёзно фиксирующие в своих книжечках появление каждого нового игрока боковые арбитры? Как просмотрел явное нарушение арбитр в поле — харьковчанин Тюриков? И всё это происходило на глазах у тысяч донецких болельщиков. Подозреваю, что только тренер хозяев Ошенков отлично сориентировался в создавшейся ситуации, но по понятным причинам решил до поры до времени не вмешиваться. Он получал отличный шанс из проигранного матча извлечь материальные приобретения.

Как только встреча завершилась, руководители «Шахтёра» опротестовали её результат из-за использования соперником в матче четырнадцати игроков, что являлось нарушением регламента соревнований. Но самое удивительное в этой удивительной истории то, что федерация футбола не удовлетворила вполне обоснованные притязания донецкой команды.

Описанный случай так и остался единственным в истории советских чемпионатов.

Если все перечисленные новшества планировались перед началом сезона, то ещё одно (очередная инструкция о переходах) родилось незадолго до завершения первенства спонтанно, под влиянием чрезвычайных обстоятельств. Я неоднократно касаюсь этой темы не из-за болезненного к ней пристрастия, а потому лишь, что вокруг переходов ежегодно кипели нездоровые страсти, а многолетние попытки футбольных руководителей создать чёткий и незыблемый закон о порядке переходов мгновенно рушились при лёгком дуновении ветерка.

Попирался этот хрупкий, беззащитный закон ежегодно, но то, что случилось в 68-м, больше походило на стихийное бедствие. Времени для комплектования участникам чемпионата отводилось предостаточно. Только в конце марта им предстояло оформить окончательные заявки. Но не прошло и трёх месяцев, как лишь в двух группах класса «А» появилось 200 (двести! Ещё один рекорд юбилейного года) новых игроков. Футболисты вскоре после начала сезона беспрепятственно группами и поодиночке стали переходить из класса в класс сверху вниз и снизу вверх. По-прежнему существовал закон, запрещающий игрокам, участвующим в одном турнире, играть в течение сезона за две команды. Но кто на него обращал вникание? Щербаков начал турнир в «Торпедо», а через полтора месяца продолжил его в ЦСКА. Кучинскас, получивший весной разрешение на переход из СКА в минское «Динамо», провёл за новый клуб всего три матча. Ему там что-то не понравилось и он тут же подался в «Черноморец». Шергелашвили переехал из Тбилиси в Кутаиси, Зейналов — из Баку в Кировабад, Шкляр — из Луганска в Киев… Процесс становился неуправляемым. Чтобы как-то обуздать стихию, президиум футбольной федерации поручил спортивно-технической комиссии в кратчайшие сроки подготовить проект… нового Положения о переходах.

Новый закон, появившийся уже в октябре, разделил печальную участь своих предшественников. От этого документа, наполненного розовыми романтическими надеждами, после первого соприкосновения с суровой жизненной прозой остались лишь грустные воспоминания. Нельзя не отдать дань упорству и мужеству работников футбольной федерации, которые из года в год вели неравные бои с болельщиками, облечёнными высокими постами. И каждый раз после сокрушительных поражений они, имея в своём распоряжении лишь лёгкие тачанки, бесстрашно атаковали колонну тяжёлых танков.

Новый сезон стремительно надвигался, но расчёты со старым всё ещё не были завершены. Прошёл январь, доживал последние свои дни февраль, а тренерский совет никак не мог определиться с 33 лучшими футболистами по итогам 1967 года. Сбило их с толку обилие тактических схем, применявшихся в прошедшем сезоне. Одним всё ещё импонировала применённая бразильцами в Чили система 4+3+3; стремящиеся быть в авангарде предпочитали более современную схему — 4+4+2; не очень-то верящие в свои силы говорили на футбольном языке с оборонительным акцентом — 5+3+2. Тренеры так и не смогли договориться, какую схему взять за основу для определения лучших футболистов на одиннадцати позициях. Вот и пришли они к компромиссному решению: выявили трёх лучших вратарей, двенадцать защитников, по девять полузащитников и нападающих и расположили их в алфавитном порядке.

Вообще в те годы вопросам тактики уделялось очень большое внимание. Футбол стремительно менял свой облик, и тем, кто стремился шагать в ногу со временем, нужно было мгновенно улавливать основные тенденции его развития. У тренеров-шестидесятников не было ещё повода всерьёз говорить о том, кто взял, кто дал, кто кому задолжал (здесь имеются в виду очки), кто за сколько продал и за сколько купил (речь о футболистах). Их больше волновали чисто профессиональные проблемы: построение учебно-тренировочного процесса, вопросы методики, тактики, психологии… Они делились опытом, отчаянно спорили. Олег Ошейков, сторонник игры флангами, в статье «Атаке нужны крылья» сокрушался по поводу исчезновения из футбола ярких крайних нападающих. Виктор Маслов в статье «Новое! Как оно выглядит?» решительно возражал коллеге: «При нынешнем скоростном манёвре невыгодно иметь «чистых» крайних нападающих с ограниченными функциями… Исходные схемы расстановки игроков потеряли актуальность… Необходимо готовить игроков нового типа, универсалов с большим радиусом действий». Суть происходивших в футболе явлений выразил в ходе полемики Борис Аркадьев: «Определился новый, я бы сказал, энергетический этап в развитии мирового футбола… Футбол — прежде всего искусство движения, уточнённого техническим умением, движения, осмысленного тактикой коллективной борьбы, движения, воодушевлённого желанием победить».