Шрифт:
Первый раунд
Мы с Мишелем переступали по кругу голова к голове, оценивая силы друг друга, а потом он рывком вздернул меня на себя, прижав мою грудь к своему лицу, и с размаху шмякнул об землю, так что у меня перехватило дух. Очко в его пользу. Толпа взревела. Мишель навалился на меня, пытаясь придавить к земле. Я заелозил на спине, выскальзывая из его хватки, изогнулся, резко приподнял бедра и закинул правую ногу через его голову, поддел подбородок и впечатал его затылком в землю. Очко в мою пользу. Три или четыре минуты мы кружили, подсекали и заваливали друг друга, но ни мне, ни ему не удавалось прижать противника к земле. В конце концов старейшина развел нас в стороны. С меня градом лил пот, не хватало воздуха, и, чтобы легче было вздохнуть, я завел руки за голову. По шее струилась кровь, омывая выдранные клочья бороды; ободранные локти и колени кровили. Мишель, покрытый легкой испариной, уставился на меня. В его взгляде не было счастья. Тут старейшина воздел к небу два пальца, и толпа истерически заголосила.
Мы снова встали в центр ямы, заняли позицию: ухватили друг друга за бедра, уткнули голову в плечо противника, и боевое крещение продолжилось. «Та-а-ат!»
Второй раунд
В Техасе моим основным преимуществом считались сильные ноги и ягодицы. Но африканская большая яма и Мишель еще раз напомнили мне, что я больше не в Техасе. Мишель с ходу бросился в наступление. Завалить меня с наскока ему не удалось, зато я приложил его лицом в землю, забрался ему на спину и применил обратный вариант любимого с детства приемчика из рестлинга – «бостонский краб» [13] .
13
«Бостонский краб» – захват, применяющийся в профессиональном рестлинге, когда борец прижимает противника лицом к земле и загибает его ноги вперед, к голове. В моем случае я задирал голову Мишеля вверх, так что его позвоночник изгибался к ногам. Обратный вариант «бостонского краба» изображен на фотографии выше.
Едва я решил, что победа мне обеспечена, Мишель каким-то чудом скинул меня со спины. Теперь задыхался я, а моя нога была намертво зажата двумя толстенными древесными стволами. В глазах замелькали искры. Я бился, пытаясь развести его скрещенные щиколотки. Мишель все еще держал меня ногами за пояс, а руками упирался в землю, но я ухитрился встать и вертелся ужом, пока не почувствовал, как его потная нога соскользнула мне по животу. Вот он, мой шанс. Его мертвая хватка ослабла. Я оттолкнул его ноги, высвободился и, запрыгнув на него, попытался левой рукой сдавить его шею. Полного захвата добиться не удалось, но я не выпускал противника. Мы оба, сплетясь, обессиленно растянулись на земле. Ничья. Наконец старейшина объявил поединок законченным. Мы медленно встали. Старейшина вывел нас в центр большой ямы и в знак победы поднял руки нам обоим. Толпа завыла.
Мы с Мишелем, потные и изнеможенные – а я еще и окровавленный, – с уважением глядели друг на друга, а потом он отвел глаза, внезапно выскочил из ямы и помчался прочь из селения. Абсолютно все жители селения столпились вокруг меня, выкрикивая: «Дауда! Дауда!»
Той ночью я лежал на соломенном тюфяке, на крыше глинобитной хижины в селении Беньемато в Мали и смотрел в ночное небо, где насчитал двадцать девять падающих звезд. Я грезил с раскрытыми глазами. Мне явился Южный Крест, сияющий, будто стаи трепещущих бабочек, которые я видел в Перу, по дороге к Амазонке. А сейчас я оказался в колыбели еще одной истины. Вот оно, вмешательство Всевышнего. Космологические сведения свыше. Провидение Божье? Нет, скорее наставление Господне мне, избраннику его Церкви. Я дал обет запомнить это на всю жизнь.
А все потому, что я устремился за влажной мечтой. В буквальном смысле слова.
Умиротворенный, я погрузился в грезы о великой святости, но мое мерное дыхание бесцеремонно прервал заложенный нос. Мой собственный. Я сел, втянул внутрь полный рот соплей и решил отхаркнуть их на крышу.
Плюх!
Увесистый ком слизи, едва вылетев изо рта, бумерангом вернулся и клейкой медузой облепил мне физиономию.
Я забыл, что повесил над головой противомоскитную сетку.
Даже не верится.
Ничто так не возвращает в действительность, как смачный плевок в рожу самому себе.
Уж поверьте.
На следующее утро я собрал вещи в рюкзак, попрощался с новыми друзьями и отправился в селение по соседству, в пятнадцати милях от Беньемато. На окраине меня дожидался Мишель. Не говоря ни слова, он взял меня за руку и прошел со мной все пятнадцать миль до следующего селения. Там он выпустил мою руку, молча повернулся и в одиночку отправился в Беньемато.
Вечером я сказал Иссе:
– Слушай, мне очень надо знать, чем все-таки закончилось вчерашнее состязание. По-моему, я все-таки хоть как-то за себя постоял.
Исса негромко рассмеялся, а потом ответил:
– Дауда, ты очень хорошо за себя постоял. Очень хорошо. Все думали, что Мишель за десять секунд положит белого силача на лопатки!
– Правда?
– Правда. А Мишель – самый сильный борец не только в Беньемато, но и в трех селениях по соседству.
– Значит, я победил? Поэтому все выкрикивали мое имя?