«Ухудшит вашу карму» – не угроза. Ничего личного. Просто наглость, бесцеремонная, надменная и бестактная. Надо поставить его на место.

В те выходные должен был состояться какой-то очередной прием, на котором ожидались все крупные шишки голливудских киностудий. И разумеется, мистер Ухудшу Карму.

«Гуччи» сшили мне на заказ ярко-голубой костюм-тройку, под цвет моих глаз. Я пять дней по четыре часа жарился на солнце у бассейна, чтобы загорела бледная кожа бритой головы, а потом натер скальп маслом (не норковым!), так что он засиял не хуже, чем у Дуэйна Джонсона. И пошел на прием. Мистера Ухудшу Карму я там не заметил, да оно и не потребовалось. Заметили меня. Особенно дамы. И все остальные тоже.

На следующий день у меня зазвонил телефон. Мистер Ухудшу Карму.

– Мэттью, я сначала разозлился, но потом передумал. Обожаю бритоголовых! Ты выглядишь очень экстравагантно. Тебе идет. Просто прелесть!

Я добавил монетку на блюдечко.

За два месяца я должен был подготовиться к воплощению образа Ван Зана. Для этого мне требовалось уединение, поэтому я отправился в Лока-Пелотас, на ранчо брата в Западном Техасе, в семнадцати милях от ближайшего городка с населением 518 человек. Полторы тысячи акров, кругом ни души и дикая жара в середине лета – самое подходящее место для будущего драконоборца. Первым делом я разработал специальный режим драконоборческих тренировок – физических и моральных.

План предусматривал, что тренировки будут проходить в середине июля, на сорокаградусной жаре.

Ну и что из этого вышло?

На шестое утро я поперхнулся двойной порцией текилы. И на седьмое тоже. Не самая гениальная мысль. Ладно, с текилой завязали.

В полночь девятого дня я попытался свалить с ног здоровенного быка, а он меня боднул. Я заработал сотрясение мозга. Вот досада [11] .

После одиннадцати дней пятимильных пробежек по каменистой пустыне в сорокаградусную жару на моих обожженных подошвах появились здоровенные волдыри, так что я не мог не то что бегать, а даже ходить. Упс.

И за два месяца я так и не сумел подойти к краю крыши ближе чем на три шага. И сердце билось со скоростью 125 ударов в минуту, как я ни старался.

Режим драконоборческих тренировок позорно провалился, однако же боли я испытал предостаточно. Как и полагается уважающему себя драконоборцу.

После двухмесячного курса молодого драконоборца я отправился на съемки в Ирландию. Играть Ван Зана было здорово: эдакий воин без отечества, бритый наголо, с томагавком. Мне его очень не хватает. Я уважаю интересных персонажей, и Ван Зан не столько помог мне избавиться от сумасшедшинки, сколько укрепил ее во мне, помог понять, что нужно сделать, чтобы выжить, и напомнил, что долг выше славы и преимуществ. Его томагавк до сих пор красуется на стене у меня в кабинете.

Четыре месяца съемок и промозглая ирландская зима вымотали меня физически и морально. Я обрадовался возможности отдохнуть и подлечить синяки и шишки – на теле и в душе. Нет, душевно я был полон сил; духоборческие искания пошли мне на пользу, и теперь я больше полагался на самого себя. Как и после смерти отца, теперь я старался вовлечься, а не кичиться.

Спустя три дня после окончания основных съемок я отсыпался в отеле «Моррисон» на северном берегу реки Лиффи в Дублине. И тут…

МЕНЯ НАСТИГЛА ВЛАЖНАЯ МЕЧТА.

Я плыл на спине по Амазонке, обвитый анакондами и питонами, а вокруг кишели крокодилы, пираньи и пресноводные акулы. На горном хребте слева плечом к плечу стояли африканские воины.

Я ощутил глубокое умиротворение.

Одиннадцать кадров.

Одиннадцать секунд.

И я кончил.

Надо же.

Тот же самый эротический сон, который приснился мне пять лет тому назад.

Я точно запомнил два элемента сна. Во-первых, я плыл по Амазонке. А во-вторых, на горном хребте стояли африканские воины.