В последний раз он переговорил с Мличем и послал к нему старшего группы, чтобы тот постарался донести до главного навигатора позиции северян.

Млич проникся. Но судя по лицам пилотов — это им совсем не понравилось.

— Это твой крейсер? — шёпотом спросил Анка, разглядывая общую каюту, где столпились северяне.

— Заткнись, — попросил Рэм. — Потом объясню.

Он колдовал над браслетом, корректируя изображение.

Голограмма осталась мутной, но прорезались голоса.

— Доброго времени, господин младший сержант!

Камера сфокусировалась на широком скуластом лице мужчины с коротким ёжиком светлых волос. На груди у него можно было различить пилотские нашивки двух разных кораблей.

Сообразив, что говорящий — здоровенный мужик лет сорока — обращается к Рэму, как к старшему, Анка от неожиданности икнул, а Тим врезал ему по спине и зажал ладонью рот, зашипев в ухо: «Просили же, заткнись!».

— Ну и что опять за кипиш? — спросил Рэм, вглядываясь в лица пилотов-северян. — С навигатором говорили?

Пилотов в каюте собралось много, камера даже не могла захватить всех разом.

— Говорили, — протокольно кивнул стриженный.

— И?.. — поторопил Рэм.

— Ну, сначала вроде бы навигатор твоим уговорам поддался и начал выпускать наших на небоевые. Но… — пилот замялся. — Это ещё хуже.

— Почему? — Рэм спрашивал в лоб, времени на разговоры у него не было.

— Да он придирается просто зверски.

— Как именно? — Рэм сдвинул брови. Ещё и этот бред слушать, когда нужно срочно выбивать из игры Имэ!

Но Млич, видно, здорово достал северян: они начали говорить все разом, перебивая друг друга.

— Он 18 выстрелов в минуту требует!

— Это вообще невозможно!

— Просто придирается!

— Тихо! — попросил Рэм, опасаясь, что на шум прибежит охрана: отличный же повод. — Не надо думать, что у навигатора есть время к вам придираться. Он привык к пилотам другого класса. 18 в минуту — среднее число по «Персефоне».

— Да невозможно так стрелять при активных щитах!

— Возможно. Если в стрельбе принимают участие оба пилота. Есть специальные связки движений, они двойные. Если бы вас не взяли сработавшимися парами, раскидали бы к старичкам по одному и постепенно подтянули бы до общей температуры по больнице.

— И как?

— Нам-то что теперь делать?

— Попросите кого-то из старичков, чтобы вам показали «связки» и дали возможность потренироваться. А ещё лучше — обратитесь за помощью к самому навигатору, — Рэм объяснял это уже в сотый раз.

Успокоить Млича можно было, только обратившись к нему за помощью. Такой у него был характер.

Если качать права…

— Да он же пошлёт! — не выдержал стриженный.

— Не пошлёт, — Рэм сдержался от нравоучений: сами поймут, когда сработает. — Млич перевёлся к нам с нормального судна, безо всех наших вывертов. И первое время сам испытывал трудности от порядков на «Персефоне». Привыкните и вы. Ничего страшного в этом нет. Другие приёмы работы. Нужно, чтобы кто-то вам их показал. Праймор?

Камера нашла высокого пилота с модной в Империи причёской — колючим ежиком волос, уложенных гелем наподобие игл.

— Пойдёшь к навигатору и договоришься! — приказал Рэм.

— Я-я? — обалдел тот.

Но Рэм-то знал, кто в группе мутит воду больше других.

— Ты.

— А почему сразу я должен идти? — возмутился пилот. — Я не умею с ним договариваться!

— Это приказ, — тихо-тихо пояснил Рэм, показывая, что терпение у него тоже не резиновое. — Будешь учиться договариваться. Всем успокоиться. Переговоры идут. Но я пробуду тут ещё не меньше недели, и если будете быковать — узнаете, что Млич на «Персефоне» — самое безобидное зло из возможных.

— А зачем он нас гоняет, если на «Персефоне» нас всё равно не оставят? — спросил худой до болезненности парень без нашивок.

Леер его фамилия была, вспомнил Рэм. Томас Леер. Сам с себя содрал старые, а новые нашивки предложили не корабельные, а как у курсантов — просто пилот. Их многие брать не стали.

— Ты хочешь остаться на «Персефоне», Леер? — в лоб спросил Рэм.

Пилот ничего не ответил, но взгляд выдержал.

Рэм понимал, северяне попали в очень сложную ситуацию. Ни своим, ни чужим они были особенно не нужны. Не вмешайся парни с «Персефоны», их всех пустили бы в расход сразу, как только захватили в плен.

Сейчас дело северян было — заткнуться и выполнять, что приказано. Хотя бы из благодарности.

Но Леер смотрел на Рэма с вызовом. У него было какое-то своё понимание собственной ценности.

— Ну, докажи, что можешь стрелять, как наши, — предложил Рэм. — У тебя неделя. Я вернусь и сам поговорю про тебя с Мличем.

Предложение было унизительным. Рэм по сути предлагал северянину сесть на место второго пилота и доказать, что сможет быть на «Персефоне» хотя бы стрелком, а ведь тот летал первым.