Топор в ее руках стучал уже привычно, но смотреть как хрупкая и худенькая Сату размахивает им стало невыносимо. Топор был кривой и не точенный, и первым делом он наточил его. А потом все инструменты и ножи, что у нее были.

Вытесал из поваленного дерева крепкие доски и починил прохудившееся крыльцо. Тоже самое сделал и с полом в доме. Фрэнсис не особо умел, ведь никогда не занимался такими вещами. Всегда считал, что его удел - махать мечом и сносить врагам головы. Но у него на удивление все отлично получалось.

Эйнар и Матти, конечно же, ошивались рядом и пытались помочь. Старший деловито пилил, младший восторженно подавал инструменты.

Сату, прислонившись подбородком к калитке, смотрела на юношу завороженно и в то же время как-то тоскливо.

А он вместе с мальчишками то выкорчевывал горелые корни с поля, то колол дрова на зиму, то придумывал бочку, в которой можно было сразу нагреть воду с реки и помыться.

– Откуда ты столько знаешь?
– изумлялся Эйнар.

– Я читал много книг, - улыбнулся принц.

Он быстро стал для них всемогущим, мальчики слушали его истории, раскрыв рты.

– Вот как?

– Да. Меня отец заставлял.

– А у нас нет ни одной книги, - огорченно протянул Эйнар.

Фрэнсис неожиданно ласково потрепал его по макушке.

– Не переживай. В большинстве случаев они скучные.

– Но я бы мог столько всего знать!

– Для этого совсем необязательно читать книги. Да и читать-то ты умеешь?

По покрасневшему лицу было нетрудно догадаться что нет.

И тогда в их доме появилось новое развлечение. Эйнар и Матти терпеливо учили буквы и письменность.

Получалось сначала неважно. Фрэнсис злился и ругался, Сату лукаво посмеивалась, сидя у лучины за шитьем, а мальчики изнывали. Но потом дело пошло.

Теплая осень внезапно закончилась. Золотистый лес начал терять яркую и густую листву, воздух похолодел, изо рта выплывали облачка пара. Принц окончательно поправился, и с удивлением заметил, сидя на излюбленном крыльце, что на лес падают первые хлопья снега.

Когда Сату направилась к реке с тазом, полного грязного белья, он пошел за ней. Настала пора поговорить с ней, и сказать, что он не может больше тут торчать.

Но все неожиданно усложнилось.

**

Прислонившись к облысевшему дереву, он какое-то время наблюдал за ней. За тем, как ее тонкие руки замачивают белье в беспокойной реке, колотят по нему толстой палкой.

Руки покраснели от холодной воды, когда она пыталась отжать, и тогда он подошел и встал рядом помогать. Она стирала, он отжимал, скручивая ледяную ткань.

– Не мужское это дело, - мягко отозвалась Сату.

– Как и махать топором - не женское. Твоему дому нужен мужчина.

Она взглянула на него из-под ресниц, и он устыдился, что она поняла его неправильно. Он ведь не хотел давать ей надежду.

– Не смотри так на меня. Я не гожусь.

Девушка промолчала и вернулась к белью. Удары палкой стали более жёсткими.

– Давай лучше я.

– Не надо. Я справляюсь с этим уже многие годы, - она повернулась к нему, и он увидел на ее лице робкую улыбку. Сату не умела злиться долго.

– Сколько тебе лет?

Над рекой разнесся ее лёгкий как колокольчик смех.

– О таком женщин не принято спрашивать.

– Ты довольно молода, - он пожал плечами.
– Вот только сидишь тут на отшибе, никто и не знает, какое сокровище тут прячется.

Она застыла с палкой в руке, глядя на него своими небесными глазами. Сразу захотелось лета. Сату - это лучик света, не иначе.

Протянув руку, он коснулся ее волос, что упали на порозовевшие щеки. Убрал за ухо влажный от усердия локон. И тут же понял, что это было лишним. Только не сейчас, когда в ее глазах загорается надежда.

Поспешно убрал руку за спину.

– Пострижешь меня?

– Чего?
– она моргнула.

– Мои волосы отросли, - Фрэнсис сделал шаг назад, и обрадовался, когда заметил на ее лице беспечную улыбку.

– Конечно. Ты наточил даже ножницы.

Домой шли в тишине, принц нес таз с чистым бельем, а Сату крутила в пальцах облезлую веточку. О чем-то размышляла, а он не спрашивал, предпочитая отстраниться от нее и этого места. Все это могло стать опасным для спокойствия его души.