— Здравствуй, Д’тар Рена, — поздоровалась она, а от её голоса у Рены зашевелились волосы на затылке. Прежде, кроме демонов, никто не вызывал у неё подобную реакцию. Килара, столь же красивая, словно демоница, всем своим видом внушала липкий инстинктивный страх. От неё буквально исходило нечто подавляющее и тёмное. Рена с трудом выдавила из себя вежливое приветствие и, пропуская внезапную гостью, добавила:

— Д’хас Даркал ещё не вернулся.

— И это просто замечательно, — с улыбкой, от которой кровь стыла в жилах, произнесла Килара. — Потому что я приехала к тебе.

Рене не удалось скрыть своего потрясения во многом ещё и потому, что обычно жёны не ездили друг к другу с визитами, да и вообще часто мужья предпочитали, чтобы те и вовсе не встречались. И зная, что у старших жён уже есть свои дома, она ожидала именно такого подхода.

— Вижу, следы твоего проклятья окончательно исчезли, — вновь пройдясь по Рене оценивающим леденящим взором, заметила Килара царственно входя в просторный холл. — И это хорошо, значит, мы сможем начать твоё обучение без лишних промедлений! — Старшая жена величественно откинула дорожный плащ и распорядилась: — Принеси чай в библиотеку.

Рена и сама не поняла, почему так безропотно подчинилась. Конечно, статус первой жены давал большие привилегии, но не позволял превращать младших в собственных слуг. Впрочем, вскоре выяснилось, что впечатляющее знакомство, столь явно продемонстрировавшее разницу в положении, вовсе не означало, что Килара намеривалась и дальше принижать Рену. В библиотеке накалившаяся было атмосфера заметно ослабла. От ослепительной улыбки Килары уже не хотелось содрогнуться, хотя от её слов волосы вставали дыбом. Тёмный культ действительно существовал, и его кровавые и чудовищные ритуалы стали тем, чему предстояло научиться Рене. Вскоре к ним присоединилась и вторая жена Эрмира. Они разучивали запретные танцы и музыку, переписывали старинные книги и укрепляли ментальную связь, чтобы без труда общаться друг с другом телепатически даже на расстоянии. Эти занятия были невероятно схожи с типичным обучением в Храме, с одной лишь весьма существенной разницей. Раньше Рене очень нравилось учиться, она могла часами засиживаться за риантой или проводить в зале, тренируя и оттачивая движения, однако наставления Килары упорно вызывали в ней непримиримое сопротивление. Всё внутри восставало против хриплых, стонущих и скрежещущих звуков никогда прежде не затрагиваемых чёрных струн, против резких, изломанных жестов и вращений.

«Зачем? Зачем мне это?» — каждый раз мелькало в голове у Рены, по окончанию занятий. Она не раз задавала вопрос и самой Киларе, но ответ был крайне туманен:

— Мы должны исполнить предначертанное ради нашего мужа.

Очевидно им предстояло исполнить какой-то танец, одних из тех Великих, что некогда уже приходилось показывать миру Рене. Вот только её Танцы были светлыми. Один избавил мир от войн, второй раскрыл тайну сына короля драконов О’дара. Эти же обещали только боль, страдания и хаос. Зачем это всё Дарку?

— Ты просто ещё слишком наивна, Д’тар Рена, — с коварной улыбкой, отвечала Килара, а в её глазах загорался пугающий огонёк.

«Или слишком чиста», — с грустью приговаривала про себя Рена, чувствуя боль в области сердец. Как бы ни была удивительна и страстна её семейная жизнь, она омрачалось настоящим горем. За все пять лет брака Рене так и не удалось забеременеть. Лекари наперебой утверждали, что она абсолютна здорова, да и в Дарке не приходилось сомневаться. У него уже подрастали сын и дочь.

— Может, это плата за Великие Танцы? — порой спрашивала она себя, когда отчаяние наполняло до краёв, и как назло в те моменты в голову упорно лезли назидательные слова Килары:

— В этой семье никто не может появиться просто так, ни жена, ни тем более ребёнок!

Рене ужасно не хотелось в это верить, и несколько лет она тщетно пыталась исполнить своему мужу танец любви. Но у неё то лопалась струна, едва ей стоило коснуться рианты, то соскальзывали и подворачивались ноги. А однажды она и вовсе врезалась в стену, не рассчитав длинное вращение. Те же попытки, что внешне складывались удачно, на деле оказывались лишь жалкой пародией на ритуал. И этому не было решительно никаких объяснений, кроме всё тех же пресловутых слов.

В конце концов, два года назад Дарк ненадолго исчез из дома, а затем вернулся со странным браслетом в руках. Он хотел подарить его ей, но она даже не смогла к нему прикоснуться! Внешне это было просто изящное золотое украшение, с необычным плетением и маленькими рубинами, однако Рене казалось, что из него так и сочится кровь. Это видение было настолько ярким, а исходившая от браслета энергия такой тёмной, что тут же начинала безумно болеть голова. Словно на неё вдруг нацепили стальной обруч и начали сдавливать, желая смять череп. Рена выдержала всего пару минут, прежде чем выбежала из комнаты и ещё долго потом не могла вернуться. Она видела, что её поведение очень расстроило Дарка, но ничего не могла поделать. Браслет в итоге перекочевал к Эрмире, и та вскоре родила Дарку вторую дочь. Рена не составило труда заметить взаимосвязь. К тому времени она уже достаточно продвинулась в изучении тёмного культа, и уже понимала, что такое жертва. За каждую жену и ребёнка Дарк платил кровью. Жизни сотен воздушных пиратов и жителей Меркалинка некогда стали её выкупом! От этой мысли становилось тошно и даже жутко. Но страшнее всего было откровение Килары:

— Если ты хочешь сына, придётся пожертвовать кем-то из тех, кто тебе особенно дорог. Когда-то у меня был любимый младший брат…

От ужасающей догадки Рене мгновенно стало не по себе. Она даже не сразу смогла её озвучить:

— Т-ты… его убила?

— Мой танец забрал его душу, — Впервые в голосе Килары звучало нечто похожее на сожаление и боль. И, пожалуй, это напугало Рену сильнее всего. Столь чудовищный ритуал просто не должен был существовать!

— Тогда лучше я останусь без детей! — запальчиво объявила она, но сказать это было несколько проще, чем смириться. Как бы не пыталась Рена гнать неприятные мысли прочь, они неизбежно её настигали, заставляя метаться и мучиться. Она мечтала отыскать какой-нибудь иной способ, не желая жертвовать ни близкими, ни незнакомцами.