Утром за 40 минут до прибытия в Москву я все-таки решил еще раз осмотреть свой телефон. Вытащил его из чехла, и оказалось, что заднюю стеклянную панель телефона украшает паутина трещин, которых не было до посадки в поезд. Тут же в голове сложилась вся картина. Этот аккуратный мужчина сначала не обратил внимания на необходимость просьбы о размещении своей сумки внизу, потом не обратил внимания на пару миллиметров разницы толщины сумки и высоты пространства, куда он ее заботливо, из лучших побуждений и своих представлений о прекрасном, разместил без моего разрешения и запроса. А теперь на моем телефоне трещины, а внутри меня праведный гнев. Как он вообще посмел трогать то, что ему не принадлежит?!

Так как в то время я уже проводил сознательную работу морального сознания, то с помощью принципа укротителя начал взвешивать факты, ценности и последствия. Во-первых, чего я смогу здесь добиться? Восстановлю цепочку событий и докажу его вину? Он может сказать, что трещина была, и вины не признает. Хочу ли я, чтобы он признал вину и выплатил мне ущерб? Так ли это важно для меня? Что для меня вообще самое важное в этой ситуации?

Благо рядом была супруга. Я с красным лицом, возмущенным взглядом и дрожащими губами прервал ее разговор с попутчиком и пошел советоваться в тамбур. Супруга сказала, что не стоит поднимать скандал, потому что цена вопроса не критичная, а общие впечатления о поездке для всех будут испорчены. К тому же в поступках этого человека не было злого умысла, стоит ли на него обрушивать гнев?

Согласился с ее доводами. С соседом не разговаривал, а театрально молчал. По приезде в Москву руки ему не подал. Ситуация меня по-прежнему не отпускала. Не было ощущения правильного действия.

Меня мучил вопрос: а как я мог поступить, чтобы этого вообще не возникло? Этой ситуации не было бы, если бы я обратил внимание на факт размещения сумки соседа в своем багажном отделении. Если бы он попросил разрешения, то я мог бы или отказать ему, или оговорить правила пользования багажным отделением. Но так как я выбрал не обратить внимания, то у него возникло негласное право пользоваться багажным отделением, а дальше случилось то, что случилось. Как итог, не он виноват в разбитом телефоне, это моя ответственность.

Такое осмысление ситуации дало мне ощущение правильного действия и спокойствия. А дальше я задал себе вопрос: как я могу в будущем избежать подобных ситуаций? Для этого нужно проговаривать значимые мелочи, обращать внимание на чувство некорректного действия, не ставить вежливость выше значимых принципов, потому что, отказавшись от принципов, потеряешь и вежливость.

После осмысления последствий маленьких сделок с совестью я стал более решительным и принципиальным в обсуждении договоренностей до начала какого-либо важного сотрудничества, хотя раньше думал, что «будем решать проблемы по мере их поступления». Чтобы их решать, нужны правила взаимодействия, а чтобы их выработать, нужно понимать интересы обеих сторон.

Когда понял, что сам являюсь причиной происходящего, то к мужчине из поезда вместо раздражения стал испытывать благодарность, что столь недорогой ценой я смог сделать такую важную для себя работу. А ремонтировать телефон не стал. Разбитое стекло напоминает мне о важности «миллиметров» в работе с ценностями.

Внимательный читатель уже заметил, что ценность в моем морально-ценностном сознании прошла ряд изменений от Mono (S) до S-O-S. На каждом шагу содержание ценности в моих действиях увеличивалось, и графически это можно представить в виде такой схемы.

Результатом работы ценностного сознания является сформулированное противоречие по тем параметрам, где нельзя снизить планку. В приведенном примере противоречие в следующем: я не хочу ремонтировать телефон, потому что есть виновник происшествия (это мой интерес), но не хочу призывать виновника к ответственности (ценность).

Формулировкой противоречия между ценностью и интересом заканчивается работа ценностного сознания.

Первая стратегия решения этого противоречия, которую мы обсудили, – это снижение планки актуальной ценности, которая не дает покоя в данный момент. Но что делать, если планку снизить не удается, как я описал в примере с вежливым соседом?

Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно подробнее разобраться с механизмом стыда на переходе, где моральное сознание переходит в ценностное. Эта малозаметная грань находится там, где человек перестает довольствоваться стандартами, принципами поведения, которые предлагает ему социум, и начинает искать тонкие различия предлагаемых норм и собственных ценностей. Сознание тем более ценностное, чем менее человек полагается на принятые стандарты поведения и общественную мораль, имея перед собой достаточно образцов и того, и другого.

Брене Браун65, пожалуй самый известный на данный момент исследователь стыда в мире, в своем выступлении «Слушая стыд» говорит несколько важных для нас вещей:

1) люди, как правило, не хотят слышать про стыд;

2) стыд, по мнению юнгианских аналитиков, является «болотом» души;

3) стыд – это то место, где берут начало инновации, изменения и творчество.

Давайте посмотрим, как все эти противоречивые эффекты возможны, через призму моей любимой теории деятельности.