Больше я, конечно, не усну. С вечера это занятие было мукой для меня. В голову лезли непрошенные мысли, я ворочалась с боку на бок, пока Греттель не приготовила лекарство. Мне пришлось принять тройную дозу, прежде чем сознание наконец-то отключилось.

Я с грустью посмотрела на недопитую чашку на столе. Допить и попробовать уснуть? Иначе и с ума сойти недолго.

Тихий шепот донесся до моего слуха, но я вздрогнула, словно меня окатили ледяной водой. Ладони покрылись липким потом, а в груди что-то сжалось до боли и разорвалось миллионами огненных осколков. Они рассыпались колким дождем по венам, леденя кровь и заставляя пальцы дрожать. Я не могла расслышать, но знала точно — это он! Или я слышу Лайэля, или же сошла с ума, хотя, возможно, это просто сон.

Внизу тихо скрипнула дверь. Прислушавшись, я поняла, что кто-то поднимается по лестнице.

Едва справившись со срывающимся от волнения дыханием, аккуратно подошла к двери, закусив губу, осторожно ее приоткрыла. Совсем слегка, но этого хватило, чтобы услышать, как в кухне причитает Греттель. Она громыхала кастрюлями, суетилась, не забывая что-то тихо приговаривать.

Лайэль отвечал ей шепотом, мне трудно было разобрать слова, тем интересней было, зачем же он сюда явился. Почему оставил счастливую невесту, и вместо того чтобы готовиться к свадьбе гуляет ночью по чужим дворам? А нужно ли мне это?

Тихонько притворив дверь, я вернулась на кровать. С какой бы целью он сюда ни явился — меня это не касается. Он даже не зашел ко мне! А это значит, что на его ночном визите мне не стоит заострять внимания. Да и что он может мне сказать? «Извини, Диньдилика, но так получилось, я так увлекся Кьярой, что не заметил, как заделал ей дитя»? Или: «Прости, я исполнил свой долг, ведь мы не можем быть вместе»? Что одно, что второе мне будет слышать невыносимо.

Я упала на кровать и с головой накрылась одеялом. Хватило меня минут на десять. Ничего же не будет, если я просто послушаю? Тихо послушаю и уйду! И сделаю вид, что ничего не знаю.

Хорошо, что мои двери не скрипят. Бочком протиснувшись в узкую щель и стараясь не дышать, на цыпочках подкралась к кухне. Сердце бешено стучало по ребрам, мне казалось, этот грохот слышно не весь дом.

Лайэль что-то тихо шептал, а Греттель всхлипывала. Я подошла поближе и собралась уже рвануть обратно, когда его шепот приблизился к двери. Он слегка повысил голос, а мое сердце чуть не остановилось от услышанного:

— Если я останусь жив, клянусь…

Удар, еще один… Казалось, что мне не хватает воздуха. В ушах стоял звон, он смешивался с шепотом Лайэля. Я не понимала, о чем он говорит, а в голове мелькала только эта фраза.

Не знаю как, но ноги сами вынесли меня на порог кухни. Увидев его, я едва сдержала крик.

Лайэль застыл на полушаге и, кажется, растерялся. Почему-то это придало мне сил. Решительно шагнула вперед, преграждая ему путь. Он молчал, а я в ужасе скользила по нему взглядом. Он был похож на кого угодно: усталого путника, загнанную жертву, бездомного странника, но только не на счастливого любовника и жениха!

Сердце сжалось от боли. Мальчик мой, что же с тобой произошло?! Какая-то неведомая сила подтолкнула меня к нему, и я ладонями обняла его лицо. По скуле расползлась кровавая ссадина, губа распухла, из нее сочится кровь, под глазами синяки, и я не пойму — это от усталости, или его били? Бровь рассечена, когда-то светлые, а сейчас не пойми какого цвета пряди волос липнут к влажным и впалым щекам. Лишь глаза все так же сияют как летнее небо, только сейчас в них плещется боль.

— Ди… — он опустил глаза на мой немой вопрос. Плечи поникли, он избегал встречаться со мной взглядом.

Это как признание вины… Меня словно хлестнули плетью. Сердце зашлось, к горлу подкатил горький ком. Всего секунду назад я была готова броситься ему на шею, обогреть, отмыть и задушить в объятиях, но сейчас включился разум. «Он предал тебя, Диали. Он не дождался даже своей свадьбы, упал в постель к другой, резвился с ней, сгорая от страсти», — проснулся и твердил мне внутренний голос.

Ладони разжались, и руки упали плетьми вдоль тела. Я отшатнулась от него и отступила в сторону.

— Иди.

Он поднял взгляд и замер. Губы поджаты, в глазах знакомое упрямство. Мотнул головой и сжал кулаки.

— Прости, что заставил тебя пройти через это, Ди…

— Убирайся! — еще его извинений мне не хватало! Меня словно что-то подстегнуло, заволакивая гневом взор и разум. Я бы и пощечины сейчас не пожалела, да рука не поднимается калечить и без того истерзанное лицо. Предательские слезы душили, но я призвала всю свою силу воли, чтобы их сдержать. — Убирайся прочь к своей невесте!

Стул, стоящий рядом с ним, пулей отлетел в сторону, загромыхав по полу так, что Греттель взвизгнула, врезался в стол, с которого посыпались тарелки. Я успела лишь пригнуться, в ужасе прижав руки к ушам, и даже не заметила, как оказалась зажата между стеной и его высокой фигурой.

Лайэль склонился, тяжело дыша и упираясь в стену руками с двух сторон от моего лица. Сейчас он был так близко, что я словно впала в паралич: не могла пошевелиться или отвести от него взгляд, при этом внутренне содрогаясь от страха. Нет, не боясь, что он меня ударит, было слишком страшно сейчас не устоять: не обнять его за плечи, не прильнуть поцелуем к этим разбитым в кровь губам, близость которых сводит с ума.