Греттель только успевала причитать:

— Да в какую мясорубку ты угодил? А губа? Святые эллины… И скула? Синяк на пол-лица же будет! И зачем только боги даровали тебе такую внешность? Ты их дар совсем не ценишь!

Она крутилась рядом с чистым полотенцем, аккуратно оттирая мне лицо.

— Да ладно, Греттель! Заживет! — я исхитрился стащить у нее из-под руки еще пирожок, но следующий она отобрала решительно.

— Сколько ты не ел?

— Дня три, не помню, — я снова потянулся к миске, но получил по рукам.

— Я разогрею тебе суп!

— Да некогда мне, Греттель!

Понятно, спорить бесполезно. Суп отправился на очаг, а Греттель заменила воду в тазике.

— А это что?

— Попал в ловушку возле дома, — я повел носом вдоль грязного пятна на груди, в которое она ткнула пальцем, и улыбнулся. — У вас хорошая охрана.

— Ох, это Этьелен, — выдохнула Греттель. — Ну-ка снимай, я застираю.

— Ну хватит! — пришлось вспомнить кто я, и зачем здесь. — Сядь! — я почти силком усадил ее на стул. — Я должен объясниться!

Греттель вытерла уголки глаз зажатым в руках полотенцем и отрицательно качнула головой.

— Не должен, Флориан. Я никогда не поверю тем сплетням, что бродят по вашему замку.

Я улыбнулся, ощущая, как теплеет в груди от слов этой прекрасной женщины. Захотелось обнять и расцеловать ее в обе щеки. Взял в руки ее ладонь, что безвольно лежала на столе, и поднес к губам.

— Спасибо, Греттель, — поцеловал, зажав ее пальцы в ладонях. — Ты умница, но… помоги мне.

Она заботливо убрала с моего лица грязную прядь и улыбнулась. Я расценил этот жест как знак согласия.

— Завтра об этом будут судачить все, кому не лень. Об этом напишут в «Королевском вестнике». Но я прошу тебя — не верь, — я понизил голос до шепота, буравя ее умоляющим взглядом. — Не могу сейчас ничего сказать, я связан словом. Но знай одно… Я люблю твою сестру, и я чист перед ней.

Она снова согласно кивнула и утерла набежавшую слезу.

— Греттель, — я поднялся, и она вскочила вслед за мной. — Если я останусь жив, клянусь…

— Что?! Что ты несешь? — встрепенулась она, хватая меня за рукав. — Что значит — останусь жив? Флориан, что ты задумал?!

— Тихо! Я знаю, Диали сейчас не хочет меня видеть… Я ее понимаю… И даже не стану пытаться оправдаться, но я тебе клянусь, — я взял ее за плечи, развернув к себе, зашептал сбивчиво: — Я не отступлюсь и сделаю все, чтобы мы с ней были вместе, даже если мне придется ради этого отречься от престола или притащить сюда этого проклятого Змея за хвост!

— Ты бредишь, Флориан!

— Не позволяй ей верить в то, что завтра будут говорить! — мне пришлось повысить голос до громкого шепота. — И не дай наделать глупостей. Я прошу тебя только об этом!

— Святая Эффа, защити…— дрожащими губами пролепетала она.

— Обещай мне!

— Обещаю… — Греттель осенила меня защитным знаком Святой Эффы и всхлипнула.

— Мне предстоит нелегкий визит в Меридор. Возможно, будет жарко, — я посмотрел на нее из-под бровей. — Не выпускай детей из дома, не ходите в лес… А лучше вообще из дома не выходите, — я сделал паузу, глядя на испуганную Греттель, глаза которой напоминали две полных луны, и сжал в руках ее ладони. — И никому ничего не говори…

Чмокнул ее в щеку и дернулся к выходу, но тут же застыл столбом, столкнувшись в дверях с бледной как снег Диали…

Глава 9

Слушай сердцем

Диали

«Я вернусь к тебе, Ди…», — любимый голос затерялся в громовых раскатах. Тучи рычали и плевались молниями. Я бежала через дождь, и ноги скользили по липкой грязи.

— Лайэль! — вскрикнула и проснулась. За окнами едва-едва алел рассвет. Во дворе заливались лаем собаки, и я неожиданно поняла, что именно меня разбудило.

Никакой это не гром. Весь вечер Этьелен и Ларри сооружали паучьи ловушки и испытывали их, за вечер собрав отличный улов. Паука, правда, не поймали ни одного, зато два раза в их сети угодила Греттель, три раза — Жан, и бесконечное количество раз — его собака, которую в конце концов пришлось запереть в сарае. Видимо, она умудрилась выбраться и снова угодила в переплет.

Кутаясь в шаль, я подошла к окну. Ночное небо хмурилось, на востоке вдоль горизонта мягко стелилась розовая дымка, но было понятно, что солнце не покажется — его закрывала тяжелая фиолетовая туча.