— Возьми, — Нири незаметно расстегнула шубу и протягивала ему на ладони несколько золотых. — Хватит?

— Конечно, — он улыбнулся ей. Про деньги они больше не заговаривали. Этот мешочек так и остался при ней. Мик корил себя, что тогда так жёстко ответил ей, всё ж таки от князя и его приближённых и не таки насмешки сносил. А тут, видимо, почувствовал вкус свободы, вот гордость и взыграла.

Два золотых он спрятал в карман шубы, надеясь, что хозяин не видел, а один нарочито взял в руку и снова постучал.

— Ну что такое? Опять ты? Вот спущу на тебя собак, будешь знать.

— Ну что ж сразу собак? Мы с женой мирные путники, гуляем вот, никого не трогаем. А тут собак сразу, — Жалостливо протянул он. Потом не удержался и улыбнулся. От собственного дурачества стало весело. — Мы не проходимцы, за постой будем чистым золотом платить. — И Мик покрутил золотой в пальцах.

Дверь тут же распахнулась. Хозяин прищурившись оглядел их, потом посмотрел на золотой, а потом вдруг тоже улыбнулся.

— Это совсем другое дело. Так бы сразу и сказали! Проходите, — и он приглашающе махнул рукой.

— Нам бы комнату, и еды бы и обогреться, замёрзли с дороги мы, — Мик обеспокоенно посмотрел на Нири. Но она стояла и спокойно оглядывалась вокруг, раскрасневшаяся с мороза.

— Конечно, сейчас всё будет. А куда направляетесь?

— На юг, — уклончиво ответил Мик. — Нам бы лошадей купить, хотя бы одну.

— Нету, — развёл руками хозяин. — Все такие клячи, что и от деревни то недалеко уйдут, да и тех никто не продаст. Если только в соседней деревне.

Что и стоило ожидать. Он даже и не расстроился.

Хозяин сам, лично провёл их в комнату.

— Обеду сейчас принесут. Если что надо — зовите. — И вышел за дверь. Мик осмотрелся — в комнате снова была одна кровать. Мда. Надо было не говорить, что они с Нири женаты. Да и как женаты — одно шутовство это. Её небось жених дома ждёт. При мысли об этом его словно холодом обдало, будто он снова на мороз раздетый вышел. Хотя в комнате было тепло и мерно трещали дрова в маленькой печечке.

— Что будем делать? — Нири присела на кровать, едва сняв шубу и зевнула. Тяжело ей придётся.

— Думаю добраться до соседней деревни. Но до неё вдвое больше идти, чем до сюда. А там уж видно будет.

— Когда выходим? — Нири только вздохнула в ответ. Ни жалоб, ни стонов. Сейчас он, пожалуй, ей восхищался.

— Думаю, завтра с утра, если снова метель не разыграется.

— Хорошо, — она просто кивнула ему, а потом прилегла на кровать и, наверное, задремала. А он снова достал книгу, которую всё-таки не решился оставить в избушке, хоть она и прилично утяжеляла его, и без того тяжёлый, заплечный мешок. Но теперь, после того, как он читал ей вслух эти легенды, они все напоминали ему о Нири, стоило только открыть. Он просто не смог бы оставить её кому то. Пусть у него останется хоть что-то в память о ней, когда их пути разойдутся.

Когда принесли обед, Нири проснулась. Отдохнувшая и посвежевшая, она выглядела такой красивой, что Мик невольно отвёл взгляд. Не для него это всё. После обеда и до вечера они сидели в комнате. Выходить никуда не хотелось. Время тянулось так долго и в то же время намного быстрее, чем в избушке.

А вечером он вдруг услышал топот копыт и мужские голоса.

— Что там такое? — Нири вскочила. Но Мик опередил её — тихо, стараясь, чтобы его не заметили, крадучись подошёл к окну. И выдохнул — Князевы воины.

Дело плохо. Он увидел, как перепугалась Нири, прижав руки к груди. И самому даже на миг стало страшно. Не за себя, нет. На свободе его никто не ждёт. Да и что такое свобода? Желанный миф. Поманила пальцем, подразнила и исчезла. Он смирится, если снова придётся развлекать князя. Всё же другой жизни он не знал, если только в детстве. Но, полно, была ли у него та, другая жизнь, вообще?

А вот Нири придётся плохо. Неужели он когда-то мог подумать, что красивая пленница согласится на ухаживания князя? Да она скорее умрёт! Мик чувствовал гордость и одновременно печаль. Непривычные мысли сбивали с толку, мешали действовать. А он ведь ответственный за Нири сейчас. Пусть и никто ей, шутовской супруг, но ведь недаром так случилось.

Если рядом не оказывается другого защитник, то Творец использует любого дурачка. Мик горько усмехнулся.

— Что мы будем делать? — Тихо спросила Нири. За окнами уже вечерело. Зимой темнеет рано. Можно было попробовать незаметно уйти, но до темна они до деревни не доберутся, а добровольно отправиться на корм волкам — на такое он ещё не был способен. Может быть спрятаться?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Выходить на ночь глядя слишком опасно. Можно попробовать спрятаться, правда, я не знаю где. Да и вообще, может князевы воины вовсе не по нашу душу явились. — Сказал и сам не поверил. Слишком лакомый кусочек Нири, чтобы отдавать её кому то. Видимо, схлынула князева злость, а гордость уступила алчности.