— Ага, все вместе. Когда меня отпустят?

— Понятия не имею, — пожимает плечами Яр.

— Почему тебя зовут Яр? Я не слышала таких имён.

— Ярослав, приятно познакомиться. Ведь ты Ника? Я могу тебя звать так? А то имя «Девушка с собакой» тоже не самое удачное.

— Да, это точно. Как твоя рана?

— Лучше, чем твои, — улыбается Яр.

Кстати о собаке. Мне надо выбираться отсюда. Оставить Мелкого одного дома на целую ночь — лишиться дома. Я пробую привстать, и ничего не получается. Боль хоть и не такая острая, но двигаться малоприятно. В дверях появляется Макс. Он весь в пыли: одежда, обувь, лицо, брови. Только с ветки.

— Ты что, вырубил всех медиков, чтобы пробраться сюда в таком виде? — улыбаюсь я ему.

— Нет, нескольких оставил в живых — надо же, чтобы кто-то тебя вылечил, — тревога в его глазах немного поубавилась. Я шучу, значит не при смерти.

— Ты как?

— Живая.

— Уже хорошо. Надо было не слушать тебя, а сразу тащить в госпиталь.

— Надо было, — грубит ему Яр. — Где вас только таких медленных делают.

— А этот, зачем здесь ошивается?

— А ЭТОТ тут девушек без сознания по этажам носит, пока некоторые неизвестно где шатаются. — ворчит Меченый.

— СПАСИБО, — отвечает Макс. Наклоняется ко мне и целует в губы. Я вся в пыли. Макс отряхивает меня и разворачивается к Яру.

— Пошли, надо поговорить. Ник, я скоро вернусь.

Они вместе выходят из палаты, а я кусаю себе губы от непонятных ощущений. С одной стороны, я рада, что приехал Макс, мне без него плохо, и я по нему скучаю. По его улыбке, ямочкам на щеках и морщинкам у глаз. По его прикосновениям и поцелуям. С другой — Меченый тревожит меня. Я ещё не поняла, что испытываю к нему: какую-то злость, желание нагрубить ему и при этом он мне нравится. Глупость какая…

Лекарства начинают действовать, сквозь дрёму я слышу разговор на повышенных тонах, грохот в коридоре…

Я засыпаю.

В больнице я провела три дня. Меня обследовали. Понять, что со мной было не сложно, проблемой оказалось выяснить, как такое могло случиться. У меня три пулевых ранения, но без пуль. Пострадали нервные окончания. На снимках даже видны пулевые ходы, которых там быть в принципе не должно. Но мои ткани деформировались так, будто там реально прошли пули. Говорят, одна даже должна была остаться во мне. Таков её пулевой ход. Моей жизни ничего не угрожает, надо только не забывать пить обезболивающие. Иначе потеря сознания из-за болевого шока не исключена. Круто, это как будто в тебя стреляют снова и снова. Остаётся только ждать восстановления тканей. Что произошло со мной в Погружении, заинтересовало Совет Секций. Это высший орган власти в город. Из каждой секции там есть по два представителя. Они назначали ряд экспертиз. Масла в огонь подлили программисты, нашедшие вирус после моего отчёта. Работа Погружений была приостановлена и в нескольких из них тоже обнаружили вирус. Теперь его изучают все, кому не лень. Необходимо выяснить, как он исправляет данные и как ранение в Погружении оказалось до такой степени реальным. И кто его создал?

Макс и Яр каждый день приходили ко мне. Забегали и другие инструктора, но эта парочка — мои постоянные посетители. Один ходит с разбитой губой, второй с синяком под глазом. Эрика рассказала, что они подрались. Причины я выяснять не стала.

Сегодня меня выпишут, за мной обещал зайти Макс после обеда. Надо привести себя в порядок, спасибо ему, он принёс мне все необходимое и не бросил Мелкого.

Я осторожно переодеваюсь, двигаться больно. Брюки я кое-как натянула левой, а вот, что делать с футболкой? Поднять правую руку невозможно. Скрипя зубами, стаскиваю старую футболку. Макс заходит в палату, помогает мне с футболкой.

— Привет, — говорит он, целуя меня в шею. Наконец-то я заберу тебя отсюда.

Обниматься с ним можно бесконечно, но пора домой.

Мел встречает меня объятиями, вылизывает моё лицо. Макс отгоняет его.

— Я тут неплохо устроился, пока тебя не было, надеюсь, не прогонишь меня.

— Даже не подумаю, — отвечаю я, обнимая его. — Мой диван в твоём распоряжении.

Утром все тело ломит, рука не поднимается — каждый вдох даётся с трудом. Макс спит полусидя. Я удобно устроилась, положив голову на его колени. Стараясь не разбудить парня, бреду в ванную. Таблеток мне выдали на неделю. Плюс работы в секциях — кормят и лечат там бесплатно. Я принимаю первую дозу и сгибаюсь пополам от боли. Осталось подождать, когда подействует лекарство. Минут через 20 меня отпустило, и я смогла даже почистить зубы. Макс не встаёт, а ему на ветку.

Как можно будить так сладко спящего человека? Во сне он похож на ребёнка. Пойду готовить завтрак, может всё-таки мой Лис сам проснётся.

Пока я вертелась на кухне, Мелкий запрыгнул к Максу, вылизал ему веснушчатый нос, куснул за ухо.

— Мелочь, я тоже рад тебя видеть, -улыбается Макс спросоня. Взъерошив свои рыжие волосы, он пытается встать, отогнав Мела.

— Ника, ты как?

— Всё хорошо. Умывайся и есть, мы опаздываем.

— Может останешься дома? Ты ещё на больничном.

— А я не на свою работу, а на твою. Давай быстрее.

Пока Макс приводит себя в порядок. Я собираю рабочий рюкзак: таблетки, думаю парочки хватит, запасную одежду, дроны, вода, маски. Планшет уже в машине, с его помощью мы отмечаем засыпанные участки дороги, проводим новые, передаём данные. Макс вчера проверил и подготовил всю технику, как и положено перед выездом.

На ветку выдвинулись с опозданием, ещё и Мелкого пришлось взять с собой, так как погулять мы с ним тоже не успели. Мел был очень доволен, мой пёс обожает ездить со мной на работу.