Киана знала, что теперь у неё нет выбора. Нужно посетить чаепитие и подтвердить свои наихудшие подозрения.

***

На сей раз неофициальное девичье собрание леди Флетчер происходило в более роскошной обстановке. Один из залов поместья был искусно украшен. Помимо мягчайших диванчиков, здесь даже находилось пианино, смиренно ожидающее своего часа.

Киана подтянула край кружевной перчатки, бесстрастно демонстрируя новый комплект сапфировых украшений и модное платье глубокого синего цвета. Она уже присела за белоснежный столик, неподалёку от Беатрис, которая отчего-то казалась более нервной, нежели обычно.

Рядом с принцессой находилась Хилари, чья более простая одежда бросалась в глаза и вызывала ехидные смешки у «бывших подруг».

— Ты не обязана присутствовать здесь, если не хочешь, - тихо, но настойчиво предупредила её Киана.

— Знаю. Но на сей раз мне действительно хочется поддержать Её Высочество… А также, посмотреть на чужестранку, - хмыкнула Вилен, уже привыкшая к повышенному вниманию к своей персоне.

В этот раз, на чаепитии было куда больше гостей. Многочисленные леди успели разбиться на небольшие компании и энергично шептались между собой.

«Как нетипично для Беатрис, которая любит полностью контролировать свои мероприятия…»

Но сегодня она будто бы витала в облаках, проявляя странную рассеянность. В итоге, такая важная тема, как развод четы Гридберн, обсуждалась девушками вскользь. Они, конечно, поглядывали в сторону невозмутимой Хилари, но напрямую к той не лезли. В конце концов, племянница герцогини больше не жила в том доме и все об этом знали.

— Леди Флетчер, приоткройте же для нас завесу тайны, - неожиданно, громко заговорила дочь маркиза, Синтия Габор, - моё любопытство и без того чрезмерно распалено… Кто та незнакомка из другой страны, которая получила драгоценное приглашение на ваше чаепитие?

Синтия Габор была весьма интересной личностью. Когда-то она претендовала на место супруги Эрнста, но, в итоге, ей подыскали другого жениха. Она не выделялась чрезмерно привлекательной внешностью, но вела себя как типичный представитель золотой молодёжи.

Самоуверенная, немного наглая, вечно скучающая без дела… Синтия никогда напрямую не сталкивалась с Кианой, но пару раз высмеивала её за спиной. Впрочем, казалось, будто Габор не сильно принципиально, кого именно обсуждать в негативном ключе.

Ей нечего делить с принцессой и, к тому же, Синтия была старше леди Аглесс, что исключало возможность прямого столкновения интересов.

Конкретно в этот момент Киана мысленно поблагодарила дочь маркиза за возмутительную настойчивость. Беатрис чуть вздрогнула, явно не ожидая столь громкого вопроса.

— Да, я тоже о ней слышала, - плавно протянула принцесса, отставляя чашку с недопитым чаем, - и мне также любопытно узнать подробности.

Флетчер казалась загнанной в угол. Хозяйка чаепития немного суетливо улыбнулась и, наконец, выдохнула:

— Ох и впрямь, я как-то подзабыла… Прошу простить меня. М-м-м, эта девушка… Она родом из Амбранта. Единственная дочь графа Мейнар.

Разумеется, никто из присутствующих ничего не слышали о семье Мейнар. Никто, кроме Кианы. Ей с трудом удалось призвать себя к спокойствию. Всякие сомнения в эту секунду рассыпались прахом.

— Амбрант, хм… - Синтия чуть наморщила носик. – О, я там бывала. Красивая страна, но довольно маленькая.

Сколько откровенного пренебрежения прозвучало в её голосе.

— Но, позвольте, отчего же наша необычная гостья опаздывает? – Габор постучала мизинчиком по ручке чашки, выражая насмешку.

— Да…

— Опаздывать весьма некрасиво.

Некоторые леди поддержали её слова, всё больше желая польстить дочери маркиза.

— Она… Вот-вот будет, - сдавленно начала оправдываться Беатрис.

«На неё явно оказали нешуточное давление. Удивительно, как легко Флетчер растеряла всю свою уверенность. Впрочем, причины не столь запутанны…»

— Дело в том, что герцогиня Гридберн лично приняла у себя чужестранку, - твёрже добавила хозяйка чаепития, - поэтому, я отправила приглашение леди Мейнар по её просьбе.

Это был хороший ход со стороны Беатрис. Она перекидывала с себя ответственность за происходящее и, одновременно, подставляла опаздывающую. Никто не стал бы винить Анну Гридберн, но ещё раз упрекнуть чужестранку за грубость – за милую душу.

«В этих интригах так легко утонуть, даже не осознав побуждающих событий… А, впрочем, на сей раз их осуждение ни к чему не приведёт»