Конечно, у неё и раньше появлялись противницы, но принцесса всегда чувствовала неоспоримое превосходство над ними. У одной слишком тонкие волосы, у другой – нездоровый цвет лица, а третья хоть и хороша, но слишком бедна, чтобы позволить себе соревноваться с Жемчужиной Кальдерона.

Да, принцесса кичилась собственной красотой и незыблемым положением в обществе. Именно поэтому она была так удивлена, встретив дочь графа из соседней страны. Природное очарование Розали оказалось столь велико, что было невозможно не обратить на неё внимание.

В тот день случилось самое неприятное для Кианы. Окружающие начали сравнивать двух девушек и, увы, их симпатии были отнюдь не на стороне капризной принцессы.

Розали казалась элегантной, невинной, но при этом совсем не глупой. Красота в ней сочеталась с добродетелью. Многие видели, как она кормила бездомных и помогала в госпитале раненным, занимаясь волонтерством. Высшее общество, в целом, с некоторым пренебрежением относилось к подобным жестам, но…

Сам образ милосердной красавицы так и манил, привлекая многочисленные взоры. Её белые волосы сравнивали с лепестками водяной лилии, а серые глаза казались чистыми алмазами. Ко всему прочему – Розали была очень таланливой.

Она прекрасно вышивала, обладала приятным голосом и отлично играла на пианино. Розали даже устроила собственный концерт при поддержке Анны Гридберн.

Конечно, на фоне принцессы Аглесс, Мейнар сияла ещё ярче. Все начали обращать внимание на то, что красота Кианы – подобна бесполезному, претенциозному аксессуару. Всё чаще Жемчужину начали называть «пустышкой», отмечая то, насколько та злая и жестокая.

И чем громче становились насмешки, тем сильнее злилась Киана. Она, которая жаждала всеобщей любви… Вдруг поняла, что Розали вытесняет её из родного Кална.

Дочка графа нравилась слишком многим. Теодор Гридберн прекрасно с ней ладил, а принц Альберт (прославившийся капризным нравом) лично признал красоту Розали, оказывая ей очевидные знаки внимания.

Конечно, не всем леди нравилась Мейнар, однако, даже завистницы предпочли прибиться к ней, дабы греться в лучах славы. Киана же просто осталась на отшибе.

Она пыталась играть трюки с Розали, вступить с той в противостояние, но… Раз за разом терпела поражение. Будто сама судьба любила Мейнар, оберегая её от любых напастей.

В принцессе крепла жгучая ненависть. Сердце Кианы отчаянно ныло, когда она видела, как Теодор и Розали гуляют вместе. Несколько раз Аглесс безрассудно вмешивалась, но получала жёсткий отпор от юноши.

Он… Стал новым герцогом Гридберн. И теперь мог открыто высказывать в лицо Киане все, что о ней думал. А там было мало приятного.

Но куда сильнее принцессу ранило то, что Теодор так сильно защищал Розали. Альберт также высмеял двоюродную сестру, приказав ей никогда не приближаться к леди Мейнар.

«— Ты не достойна даже находиться рядом с нею!»– ядовито фыркнул кузен во всеуслышанье. И императрица Эллерия не прервала его жаркую тираду, безразлично отвернувшись от племянницы.

В конце концов, это бессмысленное противостояние… На деле превратилось в бесконечную череду проигрышей Кианы.

Репутация леди Аглесс упала на самое дно. Теперь почти все обсуждали её возмутительную глупость, не скрывая глумливых ухмылок. Союзников у девушки не было, друзей – тоже.

Она могла верить только Эрнсту. Но его мало интересовали её проблемы. Разумеется, до той поры, пока тучи не начали сгущаться.

Ухудшение политической обстановки в стране наложилось на страстное желание принца Альберта жениться на Розали… Это вызвало много внутренних конфликтов. Она была чужестранкой, да и по статусу не особо подходила на роль невесты принца.

Но наследник был непреклонен. Однако, не стоит забывать про Теодора. А ведь в тот момент он довольно давно жил с Розали в одном поместье и, очевидно, питал к ней кое-какие чувства. Окружающие всё гадали: когда эти двое наконец поженятся?

Сама Мейнар не отвечала на провокационные вопросы подруг, лишь мечтательно улыбалась, скромно потупив взор. И только Киана продолжала яриться, скручивая шёлковый платок в тугой жгут. Как же она хотела, чтобы Розали просто… Испарилась.

Оставила их в покое. Само существовании дочки графа вносило раскол в хрупкий мирок принцессы, состоящий из цветного стекла многолетней лжи.

Тогда, на помощь, конечно же, пришёл Эрнст. Он всегда был тем самым «спасителем», чьему слову Киана покорялась почти безоговорочно.