Эл быстро указал:

– Вот оттуда зайдёшь, я следом. Раньше времени не дёргайся. Жди, Фрейя, жди! Яр и вы двое, обходите их, тихо только. Потом шуганите! Надо, чтобы они от вас в нашу сторону дёрнулись, а уж мы встретим. Так, а вы трое… Вон там ждать! Когда в кольцо сучар возьмём, могут на девок наших кинуться. Чтоб они ни одну достать не успели! Ясно? Ни одну! Шкуру спущу, если отбить и прикрыть не сможете! Всё! Айда!

***

Они подходили всё ближе. И Эл чувствовал, как его начинает трясти от напряжения. Провалиться в Лидонское ущелье! А если он ошибся, просчитался? Если они ломанутся в другую сторону, или просто останутся на месте, прикрываясь пленницами? Если он не сможет их спасти? Если он снова не сможет уберечь тех, кто ему верит?

Рядом словно каменное изваяние застыла Фрейя: её тревога и страх разливались в воздухе, как жар костра… Невозможно не чувствовать это.

Он обещал спасти её девочку. Бретта – её единственная дочь, совсем дитя, весёлая темноглазая хохотушка, ножки-ручки будто соломинки. Как ты станешь жить дальше, Ворон, если эту малышку сейчас прирежут северяне?

А ещё там Миланейя… И её ты тоже поклялся вытащить. Да и без клятвы… Это ведь Миланейя!

О, Небеса, скорее бы уже! Ещё несколько шагов…

Вечная Дева, отвернись, не гляди в эту сторону! У тебя сегодня и так знатная пирушка. Так иди, собирай свою кровавую жатву там, где бьются воины, где твоё законное место!

Высокий силуэт Миланейи в белом платье сразу бросился в глаза. Он впился взглядом в неё, не замечая всех остальных женщин, испуганно жавшихся друг к другу. Северяне подгоняли их вперёд, как отару овец.

Внезапно крик, визг, суматоха. Всё мгновенно забурлило.

Эл угадал. Всё рассчитал правильно. Яр сделал своё дело. Показался в кустах, наделал шума, не дал понять, что их там всего трое. Гонимые страхом герсвальдцы метнулись в сторону, выпустив на секунду похищенных женщин из плотного кольца. Те с криками бросились врассыпную.

Некоторые из северян очнулись и попытались схватить беглянок. Другие просто спасали себя – не до добычи стало. Теперь медлить нельзя. Они бросились на выручку с разных сторон.

Фрейя рванула вперёд, на бегу подсекая одного из северных воинов.

– Бретта!

– Мамочка!

Девчушка вынырнула из толпы, метавшейся по лесной тропе. Эл видел, как её попытался ухватить один из северян, только кроха ускользнула ловко и бросилась со всех ног к матери. Да ножки-то такие маленькие: где десять шагов, там у взрослого мужчины – один. Огромный герсвальдец! Ещё миг, и он вцепится в ребёнка как ястреб.

Фрейя мучительно взвыла, понимая, что не успеет. В воздухе сверкнуло серебро, будто вспышка молнии – и кинжал Эливерта впился в плечо громилы. Ранить смертельно, разумеется, с такого расстояния Ворон не смог. Но герсвальдец от боли выронил оружие, сбился на мгновение, пошатнулся, потерял равновесие, едва не зарывшись носом. И этого оказалось достаточно, чтобы Фрейя успела.

Она заслонила собой дочку и, не останавливаясь в своём стремительном порыве, ударила раненого северянина клинком в лицо. Кровь брызнула во все стороны. Тот рухнул на колени со страшным криком. Фрейя грозно возвышалась над ним. Позади к ноге её приклеилась ревущая в голос девчушка. Разбойница ударила снова, и снова, и снова, превращая поверженного врага в кровавую кашу.

– Фрейя, хватит!

Женщина, словно очнувшись, обернулась на Ворона. Глаза горели хищной яростью и беспредельным страхом.

– Уходите!

– Я тебя не…

– Уходите! – рявкнул атаман.

Фрейя подхватила испуганную дочку на руки и бросилась прочь от бойни.

А Эливерт мгновенно отыскал взглядом мелькнувшее в чаще белое платье и кинулся к своей лэгиарни.

Сейчас всё решали мгновения. Парни чётко выполняли приказ: наделали шуму, напугали проклятых вражин и кинулись в атаку незамедлительно, пока северяне не успели осознать, что защитников Лэрианора можно по пальцам пересчитать. Им удалось разъединить кольцо северян. И перепуганные пленницы с криками вырвались в эти бреши, стремясь ускользнуть в лес подальше. Девчата рассыпались по лесу как горох.

Но если маленькая Бретта каким-то чудом прорвалась к матери, то вот Миланейя, на свою беду, от Эливерта очутилась совсем в другой стороне.

Герсвальдцы упускать добычу не желали. Большинство отбивалось от разбойников, но некоторые устремились вдогонку за беглянками.

***

Миланейя тащила за собой сразу двух девчат, приблудившихся в Вольный лес этой зимой. Совсем малолетки – по дюжине лет ещё наверняка не стукнуло. Они истошно ревели, совсем потеряв голову от страха. Без них лэгиарни смогла бы бежать куда быстрее, но бросить девчушек она не могла – ведь их обязательно словят, и могут даже убить в этой кутерьме. В какой-то миг своим нечеловеческим чутьём она уловила, что за спиной кто-то есть, ещё мгновение и…

– Бегите! Бегите вперёд! – отчаянно воскликнула «дочь леса», уже чувствуя, как в её роскошные волосы грубо вцепилась чья-то рука.

Настигший её герсвальдец рванул резко назад. Миланейя упала навзничь, зажмурилась от боли и жалобно вскрикнула, когда он попытался поставить её на ноги, дёрнув беспощадно за волосы. А когда распахнула глаза, в трёх шагах от себя увидела застывшего Эливерта.

В одной руке у Ворона был зажат меч, в другой – острый тонкий кинжал. Но он, казалось, боялся сейчас даже шевельнуться. Герсвальдец, схвативший Миланейю, притянул её ближе, обхватил за грудь, сжимая больно, обездвижив руки. Его широкий, изогнутый дугой клинок почти упирался ей в шею. Миланейя пыталась отодвинуться от опасного лезвия, против воли упираясь спиной в ненавистного врага. Хоть ей сейчас было тошно от его близости: казалось, что герсвальдец потный, горячий, вонючий и очень страшный.