Весьма значительные перемены произошли и в Лэрианоре. Король Кенвил ар Лоннвин признал-таки Вольный лес ещё одной свободной владетельной землёй, а Финриза ар Алара полноправным владетельным милордом и своим вассалом.

Ещё совсем недавно к «детям леса» относились как к опасным животным, да и соседствующих с ними разбойников, понятно, не жаловали. Любой кирлиец мог прикончить жителя Лэрианора совершенно безнаказанно.

И вот всё изменилось в одночасье.

Многие думали, что король проявил такую милость в благодарность за героическую отвагу, проявленную поселенцами Вольного леса. Ведь они не остались в стороне, когда сражалась вся Кирлия, и, в некоторой степени, сдержали врага, приняв удар на себя и не дав войскам зайти слишком далеко, заставили вернуться обратно под стены Эсендара, где кипел котёл страшной бойни.

Но Ворон знал, кого стоит благодарить за щедрость Его Величества. Знал, хоть и не встречал никогда лично. А увидеть очень хотелось… Прелюбопытная, должно быть, личность.

Лиэлид появилась при дворе короля ещё до начала войны. Юная особа благородных кровей, приехавшая в столицу из какой-то дыры в Южном Пределе. Тогда о ней никто не знал.

Теперь о Лиэлид сплетничало всё королевство.

Ещё бы! Ведь за прошедшие несколько лет она взлетела на самую вершину: из неприметной фрейлины – в любимейшие фаворитки короля.

«Неприметная» – слово неверное. Судя по тому, что говорили о Лиэлид, она была очень красива.

Настолько ослепительна, идеальна и совершенна, что могла бы, наверное, затмить лик Матери Мира.

Разумеется, такая красотка не могла остаться незамеченной королём. Теперь эта обворожительная девица вила из короля верёвки, но пока на это никто не жаловался. По крайней мере, в Вольном лесу.

Прелестница умудрилась залезть не только в постель Его Величества, но и в Королевский Совет (куда бабам, так-то, по-хорошему, путь всегда был заказан). Именно она внушила Кенвилу ар Лоннвину мысль, что союз с Лэрианором гораздо выгоднее, чем вражда.

Мысль эта, надо заметить, не всем в столице пришлась по душе. Зато теперь лэгиарнов никто и нигде в Кирлии не пытался прирезать просто за то, что они лэгиарны.

Казалось бы, какое дело ослепительной придворной даме до затерянного на другом краю южных земель разбойничьего логова?

Вот тут и начиналось самое интересное…

Всё дело было в том, что к лэгиарнам Лиэлид имела непосредственное отношение. Она была одной из «детей леса». Каким-то магическим образом этой пронырливой дамочке удалось изменить свою внешность: избавиться от заострённых ушек, да и вообще придать себе облик вполне людской. Лишь утончённая красота её не уступала изящной прелести бессмертных дев. Но, как это ни поразительно, никому не приходило в голову заподозрить в этой нечеловеческой красоте природу действительно не человеческую.

Разумеется, Лиэлид хранила тайну своего происхождения. И правда была известна немногим. Старшее Семейство Лэрианора поделилось этим секретом с Эливертом, лишь взяв с него клятвенное обещание, что атаман не выдаст его никому и никогда.

И Ворон был искренне рад, что с лёгким сердцем может дать такое обещание. Ему не требовалось хранить эту страшную тайну, ибо тайна таковой давно не являлась. Он узнал об истинной сущности Лиэлид задолго до того, как ему об этом рассказали Финриз, Наир и Миланейя.

Личность златовласой красавицы заинтересовала Орден сразу же, как только та появилась при дворе. Инсфирь уловила в ней присутствие магии, хоть та и была завуалирована весьма искусно. Но раскусила таинственную Лиэлид вовсе не царственная лэгиарни. Удалось это… Кайлу.

Да, забавно... Эл не уставал удивляться, слушая сплетни, что приносила молва из столицы. Вот, к примеру, не так давно король определил Кайла в личные рыцари-телохранители миледи Лиэлид. Как будто «рыцарю на побегушках» было мало забот и хлопот в столице.

Теперь же, вместе со своим верным другом Далардом, тем самым Первым рыцарем, с которым они вместе бились за жизнь короля, Кайл вынужден был ещё и мотаться в дарованные фаворитке чудесные владетельные земли под названием Жемчужные Сады и исполнять всякие дурацкие прихоти этой дамочки. Ну, естественно, и жизнь её, и покой, и владения оберегать от недоброжелателей.

А таковых всегда хватало. Довольно много находилось тех, кто выскочку эту ненавидел, несмотря на её неземную красоту.

Ворон знал, что полукровка многое ощущает не так как обычные люди, и, возможно, так и вышло с Лиэлид. Просто находясь часто рядом, он уловил в ней эту самую иллюзорную магию, что изменила её облик. Как он некогда уловил за обликом пригожей женщины кровожадную сущность стики. Он спросил у Лиэлид напрямую, и та призналась. Наверное, ей хотелось довериться хоть кому-то. Но, может быть, всё было не так просто…

Сразу после возвращения с войны, когда звезда рыцаря Кайла только воссияла при дворе в Кирлиэсе, до Эла долетели слухи, что у Лиэлид и Кайла случился роман.

Ворон это пропустить не мог, ведь хорошо помнил, как Кайл нос воротил от женщин. А тут, вот те раз – любовь!

Но любовь вышла недолгой. Да оно и понятно: для такой честолюбивой стервочки, с далеко идущими планами и мечтами о королевском троне, безродный нищий бастард, пусть и возведённый королём в рыцари, явно был мелковат.