– Ну, что, крут я теперь? – ухмыльнулся он шутливо, повернувшись к ней.

– Пистолета с глушителем не хватает, – деловито ответила она.

В воздухе носились сладкие запахи цветов и трав, свистящий ветер трепал им волосы, а Кэролайн и Клаус всё время смотрели друг на друга, чему-то счастливо улыбаясь.

– Мы так молоды и красивы, Кэролайн. Запомни, пожалуйста, этот момент навсегда: никогда ничего подобного больше не повторится.

– Перестань, – жалобно ответила она, – когда ты начинаешь так говорить, мне становится страшно за всю свою жизнь! Мне кажется, будто кто-то из близких сейчас умрёт… или ты умрёшь, – Кэролайн разрыдалась как ребёнок, закрыв лицо руками.

Ник притормозил на обочине, развернул к себе Кэролайн и крепко обнял, поцеловав в макушку. Они до вечера просидели в машине, на обочине, слушая музыку, а ночью отправились в суши-ресторан.

В следующий вечер Никлаус уехал. Но теперь он звонил Кэролайн почти каждый день, присылал подарки почтой, посвящал любимой девушке маленькие зарисовки в прозе, которые никто не читал, кроме неё самой. Они никогда не говорили о том, что их ждёт, только флиртовали по телефону, а при редких встречах даже не целовались – словно негласно, но обоюдно начали всё сначала. Они теперь дорожили своими тёплыми отношениями, из их повседневных привычек почти исчез эгоизм в отношении не только друг друга, но и близких людей. Клаус и Кэролайн словно душевно переродились, найдя тот шаткий узенький путь друг к другу. Оттого и учёба на втором курсе у Кэролайн пошла лучше: она стала находить баланс между своими занятиями, грамотно распределять время по наставлению Ника.

В марте Клаус заметил скрываемое беспокойство на лице Мистера Л., он вёл себя как обычно, но разговаривать и усмехаться стал реже.

– Она здесь с мужем, гостит у его родителей, – сказал наставник вечером, когда сидел вместе Клаусом в ресторане.

– Хочешь с ней встретиться?

– Нет… То есть да, хочу. Но я не должен.

– Наверное, ты прав: если считаешь, что не способен будешь держать чувства в узде…

– Поверь, я способен, ты знаешь это.

– Всё равно не стоит.

– Кстати, она только что зашла сюда… С мужем.

На пороге стояла очень худенькая, но изящная молодая женщина с очень длинными светлыми волосами, ниспадающими волнами по спине. Рядом с ней был мужчина – на вид симпатичный, скуластый – такой тип лица, какой обожают многие женщины, сам в очках и одетый скромно.

Пара просидела вместе недолго; мужчина, поглядев на часы, всполохнулся, быстро оделся и вышел. Лола же грустно вздохнула, подперев ладонью щёку.

– Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь, – бросил Мистер Л. на ходу и отправился прямо за столик Лолы.

«Нет, он не проиграет. Я видел это в его змеиных глазах», – с улыбкой подумал Клаус.

– Здравствуй, Лола, – уверенно, но ласково шепнул Мистер Л., усаживаясь напротив девушки.

– Ты? – её глаза испуганно распахнулись. – Здравствуй, – стараясь быть «взрослой», усмирила она своё изумление.

Клаус наблюдал за ними пару часов: они долго и открыто говорили и выпили уже по паре бокалов вина.

– Скажу тебе откровенно: он сорвался на день рождения своей любовницы… – она вздохнула и беспомощно опустила глаза. – Сегодня утром он впопыхах отправил мне поздравление для неё. Хах, он так забылся, что даже до сих пор не понял, что перепутал адресата смс! – Лола всплеснула руками и закрыла ими лицо.

– Эй, тише, иди ко мне,– утешающе проговорил Мистер Л., встав из-за стола, затем присел рядом с ней и обнял.

После этого вечера Мистер Л. два дня не появлялся в офисе, на звонки отвечал только Клаусу. В своих роскошных апартаментах в центре Нью-Йорка он пару ночей забывался в своей Лоле.

А к исходу мая заявил Клаусу, что Лола развелась с мужем и собирается переезжать к нему. Мистер Л. в красках рассказывал своему подопечному о знакомстве с дочерью Лолы. В середине июня он вместе с ней и ребёнком улетел в Лос-Анджелес и очень редко созванивался с Клаусом.

Но у Ника произошло и своё долгожданное событие: в Нью-Йорк переехала Кэролайн, перевелась в местный филиал своего колледжа. Когда он узнал об этом, то сразу же приехал к ней.

– Здравствуй, Ник, – тихо сказала Кэролайн, увидев его на пороге, и страстно поцеловала, словно решив, что теперь уже «можно» и их старая условность перестала действовать.

– Всё? Ты здесь со мной теперь насовсем? – говорил он и не верил глазам.

***

Когда Кэролайн и Клаус учились уже на третьем курсе, все их знакомые и однокурсники твёрдо думали, что они муж и жена, хотя в сущности штампов в паспортах у этих двоих пока не было.

Однажды Клаус проснулся ночью, встрепенулся, оглядел лежащую рядом обнажённую любимую женщину и вздохнул. «Не верю, это не со мной. Нет, всё замечательно, но я до сих пор не верю… Всё так спокойно, правильно и ровно: казалось бы, должно быть скучно без скандалов. Но мне не скучно. Мне станет скучно, если начнутся эти скандалы; мне сейчас намного интереснее узнавать её лучше, любить её сильнее. Я хочу разделить с ней всю свою жизнь, неважно, что было с нами в юности – это было «по глупости», сейчас всё иначе. До чего же хороша эта ночь!»