– Давай, – нетерпеливо сказал Бай Э, – снимай печать.

Ху Фэйцинь решил проявить осторожность. Он слегка разомкнул Небесный обод. Быстро выбраться из него Тьма не смогла бы, а в случае чего – он попросту ухватит её за хвост и втянет обратно. Он не подумал, что у Тьмы могут быть какие-то скрытые способности или уловки. В сущности, он ведь ничего о ней не знал.

Тьма выбралась из разомкнутого обода быстро – он и глазом моргнуть не успел, разделилась на два потока и заструилась вместе с кровью по венам. Хвоста у неё не было. Она перебралась из тела в верхние конечности, Ху Фэйцинь почувствовал, что его руки, особенно кисти и пальцы, заледенели. Ему показалось, что он видит в темноте чуть лучше: руки от кончиков пальцев до самых локтей окружило тёмное сияние Тьмы.

– И что теперь? – спросил Ху Фэйцинь, стараясь не выказывать страха.

Скорость, с которой Тьма перемещалась по его телу, была устрашающей. Когда он сражался с ней в медитации, она двигалась вполовину медленнее. В самом деле: она не собиралась его тогда убивать, а если бы хотела, то в долю секунды поразила бы его сердце и сожрала Лисье пламя, ей бы даже не пришлось утруждать себя. Непознанное, могущественное существо, выбравшее его Сосудом.

– Сожми руки на кандалах, – отозвался Бай Э. – Посмотрим, что получится.

– То есть… ты не уверен, что сможешь их сломать? – поразился Ху Фэйцинь.

– Я не уверен, стоит ли поднапрячься или и так сойдёт, – возразил Бай Э.

Ху Фэйцинь мысленно повторил слова Тьмы, и ему стало ещё холоднее. Он положил левую ладонь сверху на кандалы, правой взялся снизу и сжал пальцы.

– Крепкие, – заметил Бай Э. – Сожми в полную силу. Что-то ведь они не смогли запечатать, так?

Ху Фэйцинь напряг пальцы сильнее. Небесный хрусталь покрылся тонким слоем инея, какой бывает на листьях в морозные утра.

– Какой стихией ты управляешь? – спросил Ху Фэйцинь. – Одной из Великих Пяти?

Бай Э, кажется, фыркнул, но ответил:

– Культивационные словечки!.. Будешь мыслить слишком узко – застрянешь в дебрях культивации. Мир слишком сложен, чтобы судить о нём упрощёнными понятиями. Свет или тьма, добро или зло… Ты уже должен был понять, что всё не так просто. Иначе бы сидел сейчас не в темнице, а на небесном троне.

Ху Фэйцинь поджал губы. Тьма говорила правду. Мир был перевёрнутым, искажённым, точно сложенным из кривых зеркал. Но ему всё равно не понравился этот назидательный тон.

– Разрушение, – сказал Бай Э. – В данный момент я управляю Разрушением. Тебе ведь нужно разрушить небесные кандалы, так? Не филонь. Ты и вполовину так крепко не сжал, как можешь. Боишься потерять хвосты? Глупо. Ты ведь не применяешь духовную силу, с чего им теряться? Или за бесконечной культивацией ты уже забыл, что силён физически?

Ху Фэйцинь почувствовал, что начинает злиться. Тьма его отчитывала, как мальчишку!

– Обойдусь без твоих нравоучений, – хмуро сказал он.

– Никак нельзя, – возразил Бай Э. – Я хочу, чтобы этот Сосуд протянул подольше.

Ху Фэйцинь проигнорировал это и продолжал сжимать пальцы на небесных кандалах. Он не забыл, что силён физически. Он этого не осознавал. Иногда его нужно было хорошенько ткнуть носом в очевидное, чтобы он это заметил или понял.

Он услышал или даже ощутил пальцами лёгкий звук, похожий на тот, когда раскалывается скорлупа яйца, если прокатить его по столу ладонью. Лисы иногда этим забавлялись: нужно было проявить проворство и успеть высосать содержимое через образовавшуюся трещину, прежде чем яйцо вытечет на стол. Недопёсок всегда выигрывал, даже у Лиса-с-горы.

– Вот видишь? – сказал Бай Э. – Стоит только захотеть.

Ху Фэйцинь сжал пальцы сильнее, и вдруг раздался оглушительно громкий звук, заглушивший даже военные барабаны. Небесные кандалы треснули и осыпались кусками.

– С цепями я тебе помочь не смогу, – сказал Бай Э.

Ху Фэйцинь ощупал запястья, освобождённые от кандалов. Пальцы ощутили вмятины, вероятно – ссадины, было больно.

Он сглотнул и велел Тьме:

– Теперь возвращайся обратно. Ты дал слово.

Сердце его колотилось. Он ждал чего угодно. Но чёрная колышущаяся пелена, так похожая на тёмное пламя, спряталась под кожу и заструилась по венам и духовным каналам обратно в Небесный обод. Ху Фэйцинь тут же сомкнул его края.

– Однажды, – сказал Бай Э, – когда ты научишься мне доверять, ты перестанешь смыкать обод. Быть может, это произойдёт раньше, чем ты думаешь.

– Эй, да ты сломал небесные кандалы, Ванцзы! – сказал Лао Лун, и в его голосе слышалось уважение. – Как ты это сделал?

Ху Фэйцинь не ответил. Он продолжал ощупывать свои руки, насколько позволяли цепи, и размышлял, как сломать звенья. Если бы он только их видел…