Его ладонь дотронулась до щеки, а я надавила рукой сильнее, показывая, что дальше не пущу. И отдёрнула голову, в шоке смотря ему в глаза.

И лейтенант шёпотом с горечью спросил:

— Неужели я вам совсем не нравлюсь, уважаемая Рада?

Я резко ответила, помня те его слова:

— Вы меня с кем-то путаете, лейтенант. Я вам уже говорила, что любовницей быть не собираюсь. Вам выздоравливать нужно, поэтому ложитесь, я вам мазь наложу и повязку новую сделаю.

Говорила с ним строго, а то навис надо мной, бугай такой. Я аж испугалась сначала. Ведь в палате уже никого не было, лейтенант был самым сложным из пациентов, и долечивался один.

Тот немного отодвинулся сам, опустил глаза и вздохнул. Поднял на меня глаза и с сожалением ответил:

— Да дураком я был, уважаемая Рада. Я только в последнюю неделю понимать многое стал. И вы каждый день мелькали передо мной, да и другим помогали. И лицо у вас такое было, когда вы лечили нас. Такое красивое. А я, когда в сознание стал приходить, на вас смотрел и думал, каким же глупцом был. И теперь знаю, что вы не такая, как я думал, вы совсем другая.

Я начала было расплываться в улыбке от таких слов, но вовремя остановила себя. Нет, мне было приятно, но кто этих стражей знает. Ещё и напридумывает себе невесть что.

Пока он всё говорил, я успела и мазь нанести, и повязку наложить, удивляясь, как быстро идут на поправку те, кто владел искрой. А ведь тёрн мог убить такого несчастного, не будь у него искры, что могла хоть как-то бороться с отравой и замедлить отравление. Тот, в ком нет искры, мог и не дойти до помощи, оставшись в лесу навсегда.

Вечером лейтенант уже вставал, и лекарь разрешил ему прохаживаться. В палате было двое новых больных, поэтому мы с уважаемым Тишем разбирались с новенькими. А через пару дней лекарь отпустил лейтенанта, ведь тому следовало подготовиться к большой чистке, что ждала и меня.

Я видела, что лейтенант Корк пытается лишний раз со мной поговорить, отвечала любезно, но на его попытки пообщаться и поговорить не велась. Нет уж, я всё ещё помнила его слова и дела. Поэтому осторожничала. Да и зачем мне такие знакомые? Ведь не дружить меня лейтенант позовёт.

А мне хватало уютных вечеров с семьёй Свифтов и дружеского общения с Сарой и Редом, который так и ходил на сбор со старшим Стоком, а ещё стал учеником новоиспечённого мастера Роба Калма. Тот сам пришёл с корзиной вкусностей и предложил отпраздновать его такое важное достижение в жизни.

Помню, как он специально подгадал время, в которое я бываю дома и постучал в нашу дверь. И прямо с порога протянул Саре большую корзину со словами:

— А я мастером стал. Вот, только что с семьёй отпраздновал, хотел вам сказать, — и он так скромно стоял в прихожей, что Сара не выдержала, всплеснула руками, начала его поздравлять прямо там, практически на пороге.

Тут все подбежали, Ред, Ниль, я внесла лепту, обняв и поздравив, попеняв, что не предупредил. Всё закружилось, завертелось: поздравления, стол с вкусностями из лавки Калмов, пирог от Сары, тёплый, сладкий, с патокой. И чудесный, тёплый вечер.

А ближе к ночи, когда детей отправили спать, Роб признался:

— Я к отцу Марисы ходил. Та в последнее время и сама не понимает, что происходит. То отец настаивал на скором замужестве, да и лейтенант всё захаживал да приглядывал за ней. А недавно он в походе был, травму получил. И как вылечился, к отцу Марисы сходил. О чём они говорили, та не знает, да только уже который день отец её смурный ходит. Мариса боится лишний раз ему на глаза показаться. А вчера она прибежала и всё мне рассказала. Лейтенант не будет ухаживать за Марисой и в жёны её не возьмёт.

Сара переспросила:

— Погоди, но причину-то он назвал? Ведь нехорошо получается. Ходил, ухаживал и пшик? А как на репутации девушки это скажется, не подумал?

Роб воскликнул:

— Вот! Я сразу понял, что Марисе теперь туго придётся. Как защитился на мастера, договор с мастером Каном заключил, что в его лавке продукцию буду свою сбывать, но и работать в ней продолжу. И В банк заглянул, там бумагу взял. Я же не транжира какой, на своё будущее копил. Вот и пригодилось.

И она так гордо посмотрел, да всё молчал, Я ждала продолжение истории, чем дело с отцом Марисы закончилось, а Сара не утерпела воскликнув:

— И чего молчишь?! Ну, до чего договорились? Сватался? Или на ухаживания договаривался?

Тот не удержался, расплылся в улыбке. Но собрался и продолжил:

— Ох, да, начал-то я с осторожностью. Крутой нрав уважаемого Нурна многим известен. Хотел потихоньку, разрешение на ухаживание взять, чтобы всё постепенно, как у других, не торопиться в общем. А отец её злой был. Как гаркнул про ухаживания и послал их к Хаосу. Всё выспросил, до самого сокровенного добрался. Пришлось рассказать, как мы тайно встречались. А Нурн внимательно мои бумаги просмотрел, про семью поспрашивал, принёс договор, что лейтенанту Корку предлагал. И велел читать. И если я согласен, то Марису звать и подписывать. Сказал, что если люблю, как говорю, то счастье дочери составлю. И приданое он за ней оставит, да только там хитрый договор такой, но это и неважно. Мне чужого не надо, мне ведь Мариса нужна. А отец её сам отдавал.