На последнее имя у девушки чуть сузились глаза и дрогнули крылья носа. Она поджала губы, почти незаметно, но этих секунд мне хватило, чтобы понять: вот что было ей интересно. Или кто. Тем более лэри уже обмолвилась о слухах.

Вопрос в том, знает ли её отец, куда та отправилась. Вот ничего не меняется в мирах: ни в моём первом, ни во втором. Охота за красивыми и богатыми — вот она цель подобных девушек.

Та слегка расправила плечи, на лицо набежала улыбка, и лэри с удовольствием ответила:

— Да, всё верно. И наш танец заметили не только вы. На следующий день весь город о нём говорил. Представляете? Называл нас женихом и невестой! А меня подруги потом всё спрашивали, когда же свадьба? Поэтому хотела бы на всякий случай, уважаемая Рада, — а сколько сарказма в голосе, сколько скрытой угрозы, — предупредить вас, чтобы вы держались подальше от моего жениха. Вы меня поняли?

Нет, я, конечно, не претендовала, но не знала, что капитан — уже жених. Меня кольнуло разочарование. Он мне понравился, действительно понравился.

Я опустила глаза, погружаясь в воспоминания о моём спасителе, и понимала, насколько глупы мои мечты. Да это они и были. Просто мечты.

И здесь я с чего-то спросила, подняв на лэри глаза:

— И что, вы дату свадьбы уже назначили? Такое большое событие для всего города.

Я увидела, как исказились эти прекрасные черты, и лэри Амили стала просто страшной.

Она зашипела словно змея:

— А тебе-то что, ссыльная?! Смотри у меня! Если увижу, как ты увиваешься за ним, просто рядом замечу, больше предупреждать не стану, а быстро окорочу. Ты что думаешь, на таких вот женятся? Да он тобой просто попользуется, а женится на той, кто род усилит. Уж поверь мне!

И так горько она закончила, что мне многое стало понятно. Никакие они не жених и невеста. Лэри тоже оказалась недостаточно хороша для рода. Вот и бесится.

Я и предложила той самой разбираться:

— Так вы, лэри, сами и спросите капитана. Я ведь в его жизни ничего не решаю, как вы сами и сказали. Тем более не собираюсь быть ничьей любовницей. Вы уж сами разберитесь лучше между собой.

И та взорвалась:

— Ты что, думаешь, ссыльная, я совсем глупая? Я всё слышала, всё, что он папеньке сказал! И про то, что не собирается в ближайший год жениться, и что с тобой у него никакой связи нет. Давал слово воина рода! И что не собирается жениться на тебе, тоже подтвердил, ведь видел тебя в первый раз. А когда папенька потребовал слово лэра, что он никогда не свяжет с тобой жизнь, Алан ответил, что судьбу свою и сам не знает, и подобное слово никому не будет давать. То есть я недостаточно хороша, значит, а в любовницы какую-то чушку убогую можно? Или ещё в жёны не хватало? — та вдруг резко остановилась и уже спокойно закончила, — Имей в виду, ссыльная, твоя свобода слишком условна, да и жизнь тоже. А если будешь вертеться рядом с Аланом, я про тебя ещё не те слухи распущу. Всё, Тэт, убери её с моих глаз и поехали домой. Что-то я вся грязью провоняла.

И она, сморщив нос, отвернулась от меня, и тот самый здоровяк быстро помог мне выйти, крикнув кучеру. Экипаж тронулся, отъезжая от меня всё дальше по дороге, пока не скрылся за поворотом.

Я стояла и думала о последних словах этой лэри. А ведь та призналась, что распускала обо мне слухи. Это значит, все те гадости про меня и капитана — это всё сама лэри и придумала?

Но зачем ей это? Ведь разговоры и про капитана пошли. А та, думается мне, всё ещё не потеряла надежды захомутать этого мужчину. Так зачем портить репутацию тому, кого видит в будущем мужем? А ведь лэри могла и не рассчитывать на такой ажиотаж в городке по поводу тех самых слухов. И теперь беспокоится.

Пошла быстрее к дому, размышляя об угрозах, что эта лэри высказала мне. Если та дошла до активных действий, то она может и дальше пойти. Стоило обдумать всё то, что эта глупышка успела наговорить.

А ведь я так и не успела отблагодарить ни мастера Кана, ни капитана за своё спасение. Теперь к ним и подойти страшно.

Следующие дни пролетели быстро. А самое удивительное, что меня посадили за учёбу. Самым радостным для меня оказался серьёзный подход лекаря Тиша и к лечению, и к моему обучению. Ведь мы договорились об одном. Но лекарь так хотел, как он шутил, попользоваться моим даром, не опасаясь ошибок с моей стороны, что принялся за науку всерьёз, заодно давая дополнительные знания.

Малышка Раяна была уложена там же, где в своё время лежала и я. Мать и отца лекарь пускал только в определённые часы, да и то ненадолго. Я удивилась, ведь нам самим приходилось за ней ухаживать. Я-то была не против, но мать всегда уследит лучше. На что мне лекарь ответил:

— Это вы пока ничего не знаете о лечении, уважаемая Рада. Вспомните себя. Вы сами при лечении золотым зельем почти всё время спали. Чужая сила, будь это даже родня, в такие моменты только мешает. Поэтому есть график приёма зелья и посещений. Посмотрите сами.

И мы подробно разбирали мой очередной вопрос. В этом и был весь лекарь Тиш. Он относился серьёзно ко всему, за что брался. Да я за эти дни узнала много больше не только про лечение, зелья, но и про сам мир, про законы и негласные правила. В том числе в этих местах.

Это я была почти бесправной, а вот реально уважаемые горожане могли написать даже в королевскую канцелярию, чтобы разобраться в своих спорах.

И тут я вспомнила о первом докторе, которого встретила в тюремной больнице. И немедля спросила лекаря, надеясь на разъяснения. Я ведь помнила деятельную натуру уважаемого Торка. А лекарь Тиш как услышал, аж подхватился, воскликнув: