— Ой, я сейчас… — заторопившись, девушка стала собирать листы, грифели и перья в беспорядочную кучу. Ситуация рассмешила меня, отчего я быстро поднял руки и отступил на шаг назад от столика.

— Ничего страшного. Даже если вдруг Фарэм решит ослушаться меня и прибежит сюда, места хватит и ему, — я проглотил смешок, и княжна несколько расслабилась. В её уборке появилась упорядоченность, с коей она разделила вещи, и те перестали оккупировать прежнюю территорию стола с поистине княжеским размахом.

— Я точно Вам не помешаю?

«Всё-таки, страх», — решил я, примечая, как от меня прячут глаза. Так близко рассматривая княжну, я понимал опасения воспитанника и его странную заботу. Внешнего шарма девице занимать не имелось необходимости. В то же время Фануиурэма разрывал от восторга её талант к магии. У кого, у этой щуплой девчонки, которая под тяжестью мехов еле стоять может?..

— Не помешаешь, — заверил я, продолжая наблюдать, уже искоса, за сестрицей Светлейшего Князя.

Задора в ней поубавилось, она уже не настолько открыто стала возиться с письмом. Всё больше посматривала на принесённые мной вещи, как я устраиваюсь напротив неё и раскладываю перья и пергамент.

— Я тебя отвлёк. Тебе было весело, что и позавидовать можно, — я глубоко вздохнул, ненадолго отложив начало написания писем. — Не раскроешь секрет, чему я помешал?

— А? О, я просто сильно задумалась, — девушка усмехнулась и замялась, подтягивая к себе исписанные листки, будто боялась, что я смогу узнать их содержимое. — Сначала хотела написать письмо в Клык Дракона… Хаидгор сказал, что он уедет совсем скоро с господином-Императором… и вот… решила написать родителям… а потом задумалась над сегодняшним уроком учителя Кайнуа.

— Если тебе понадобится отправить письмо, всегда можешь спросить об этом Тень. В Крепости достаточно почтовых птиц, чтобы отправить твоё послание, — заметил я, вставляя в образовавщуюся паузу слово, хоть уже не смотрел на княжну. — Письмо дойдёт быстро, если не будет бурана или за границей не приключится дождя. И что же такого интересного рассказывал сегодня Кайнуа?

Ответ я предполагал задолго до того, как задал вопрос. «Кайнуа рассказывал очень интересно, словно какую-то сказку» или что-то вроде этого. Маг, почти мой сверстник, отлично фильтровал из новичков тех, кому уготовано место среди сильнейших магов поколения. Да, порой на поиски уходило и месяц, и два, в то время как скрытые от других глаз самородки ему удавалось выловить на раз-два. Мне было любопытно узнать его мнение насчёт княжны. Может, жар молодости не настолько ослепил Фарэма?

— Его урок заставил меня задуматься. Сильно, — протяжно сообщила княжна Фанориа.

На её ответ я мысленно усмехнулся. Ещё бы не задуматься, когда чужая речь вырывает из реальности! Начинаешь воспринимать всё гораздо чётче, в простых вещах мерещится двойное, а то и тройное дно…

— Учитель рассказывал о значимости слова. Не в том смысле, что правильно строим фразы или выражаем мысли, хоть без этого никак, а в том, насколько сильно одно-единственное слово может влиять на самовыражении нашего внутреннего «я», нашей магии.

Мои мысли от прозвучавших слов запнулись. Зная способности своего приемника, я бы мог предположить, что он смог бы оформить сию мысль письменно за длинную ночь, но услышать подобное от тощей девчонки, сгорбившейся под тяжестью меховой накидки?.. Воспитание здесь совсем ни при чём, вдолбленные знания — тем более!

— Занятно, — я позволил себе хмыкнуть, поддерживая нашу беседу.

— Сначала я тоже так подумала, — веселье и задор шустро вернулись к княжне. — Но совсем не ожидала к чему меня приведёт логическая цепочка!

Если бы я начал слушать рассказ девушки стоя, я бы от шока медленно осел на землю. Даже очень хорошо, что я сидел и мог прикрываться делом, пусть мои мысли свернули с нужного русла и потекли по заданному рассказом девушки.

Магия и слово. Почему чаще всего нелии колдуют молча? Да, мы можем формировать желаемое для магии мысленно, можем корректировать формы слабыми движениями пальцев, уточнять синонимами, призывать короткой фразой. Магия внутри нас всё слышит и отзывается. Чем лучше развита наша связь с внутренней магией, тем меньше усилий нужно для колдовства. — В принципе, обучаемый новичок в чародействе узнаёт это от наставника. А вот почему тогда мужчины не поют? Просто так не поют, зато могут, если колдуют. В чём разница? Здесь мне представили такое понятие, как «врождённое магическое восстановление» — разное для мальчиков и девочек. Я её понял, хоть маги называли понятие по-иному — «весы естества», в зависимости от воспитания или обучения твоя чаша весов могла привести к подпитке магией за счёт других или окружения напрямую, либо за счёт сбора энергии по мелким крупицам через своё естество. Колдуньи, с возрастом становясь крепче, например, вообще лишены упадка сил, в то время как юношам приходится тренировать тело упорнее девушек. Таким образом, и получается, что женщины и без обучения магии спокойно восстанавливаются, а вроде неслабый мужчина платит за забаву надрывом, но, давая отдыхать телу, восстанавливается. И перекраивается. Всё потому, что слово, любое, особенно — для колдуна, имеет силу.

Хорошо, вот, песня. Да, набор слов, со смыслом, порой просто ради смеха, порой — очаровательная красота без тела, коим можно любоваться снова и снова. Отчего поющий маг, один и тот же, может сильнее атаковать напевом, нежели приказом для магии? Может, оттого, что слова идут в заданном ритме? Зря что ли после прекрасной песни сердце в груди так и выстукивает снова и снова подобие прозвучавших слов? Магия в теле и тело — не разные существа. Это — одно целое. Становясь ближе через заданный ритм, они же становятся ещё ближе! Кто виноват в этом? Слово!