– Не-а, – ответила Настя. – Никого не было, – немного помолчав, она добавила: – Так, ты очнулся и выглядишь бодренцом, поэтому оставляю тебе первую стражу. После – буди Энна, а я подежурю на рассвете. И вот, держи, – протянула она мне плоский прямоугольник камня связи, – отец ждёт и твоего отчёта.

С последними словами тёмная принцесса закуталась в спальник и скоро засопела в совершеннейший унисон со своим близнецом.

Окинув окрестности взглядом и отметив превосходную сигнальную сеть из теней, явно поставленную вокруг лагеря Эной, я уткнулся в писанину, строго и лаконично укладывая события в привычные обороты и точные формулировки, постановив себе через каждую сотню слов вновь озирать окрестности: бережёного Тьма бережёт!

Костерок едва потрескивал, светлячки роились поодаль, Владыка принял отчёт лаконичными «молодец, Таор» и «будь осторожен», время неспешно тянулось. Так и прошло моё дежурство.

Разбудив враз проснувшегося бодрым Энна и жестом вручив ему пост бдящего за лагерем, я моментально провалился в сон, едва закрыв глаза…

Утро начиналось наилучшим для любого походника образом: было мягко, сухо и тепло, едва слышно посвистывали ранние пичуги, а враз затрепетавшие ноздри уловили аромат свежезаваренного ко. Не открывая глаз, я посоветовал Эне, которая точно к концу своей стражи решила озаботиться бодростью:

– Кинь в котелок одну щепотку – маленькую! – сушёного йяай, и результат тебя приятно удивит!

– Уже, если ты не чуешь, – бодро ответила она. – Но могу ещё добавить, а то вдруг я поскромничала?

– Нет-нет, благодарю. Я верю в твою точность! – блаженно улыбаясь, я наконец открыл глаза, потянулся и выбрался из спальника.

Утренние сумерки уже вовсю отступали под лучами встающего солнца, почти ледяная вода родника унесла последние остатки сна с моего лица, а кружка горячего ко, щедро сдобренного толчёным каменным мёдом, вселила в тело моё столько кипучей энергии, что хватило и на утреннюю полноценную тренировку, и на скоростные сборы, и даже отсутствие завтрака ничуть не сказалось на моей неуёмной жизнерадостности.

«Вернусь в Подземье, – думал я, слегка покачиваясь в седле споро рысящей Мрры, – всерьёз налягу на алхимию! Благо образование позволяет. А то аж завидно – вона како чудо анжинерной мысли Костя выдал! А чем я хуже?»

Дорога всё так же плавно вилась, мягко огибая пологие низкие холмы и древесных великанов, и едва заметно понижалась, уводя нас глубже и глубже в Светлый Лес. Час сменялся часом, солнце поднималось всё выше, окружающие пейзажи приелись хуже родных казематов, пантеры уставали и шли всё медленнее, близнецы задумчиво молчали, и даже моя утренняя бодрость подскисла до ворчливого брюзжания.

«Это не Светлый Лес, а Скучный, – думалось мне при виде очередной премилой полянки. – Осинки-берёзки, полянка, дуб, осинки-берёзки, полянка, клён… И опять! Родники разбросать под каждым третьим большим деревом, дорогу проложить по самым зрелищным местам. На выходе получить парк исполинских размеров, который ну очень пытается быть лесом. Брр-р! Да ещё и полное безлю… э-э-э… безэльфье. Должны же быть смотрители там, лесники, да хоть пастухи для бабочек особого вида!»

Заметив вдалеке изящного вида беседку, наверняка выращенную, а не построенную на вершине малого холмика, я несколько обрадовался новому зрелищу и строго обратился к самому себе: «Не гневи судьбу, Сандр! Тебе собак было мало вчера? Наслаждайся покоем».

Что я честно и попытался выполнить. Но буквально против воли взор мой был неотрывно устремлён на приближающееся здание, если можно его так назвать.

«Так, – всмотрелся я внимательнее, – типичное светлоэльфийское газебо, круглое, метров трёх в диаметре с куполообразной крышей. Явно выращено особой эльфийской магией из… э-э-э… какого-то кустарника – вон сколько ветвей ажурно переплетаются, зеленеют и даже немного цветут. Если внутри есть лавки и стол – отличное место для привала. Время-то как раз к обеду».

– Беседка, – вдруг с непонятной интонацией сказал Энн, едущий чуть впереди и так же внимательно смотрящий на сооружение.

– Да, брат, именно она, – подтвердил я. – Классический образчик дендроархитектуры.

– Нет, Таор, ты не понял, – вдруг в голосе тёмного принца проступили интонации Кости, – Беседка! – с явным намёком повторил он очень медленно.

– Ааа! О-о-о! – донеслось от сестры, – Я поняла! Надо проверить её на магию!

– Да, конечно! – ухмыляюсь я. – А потом проверить её на зло, потом чем-нибудь стрельнуть – жаль, луков нет ни у кого. А потом беседка нас заметит! – вещал я, подъезжая к предмету дискуссии и хлопая ладонью по стенке. – Но вынужден вас разочаровать – это просто газебо для малых привалов. Светлые небось там вина попивают под сотню условностей.

Из-за грани доносится смешливое мастерское: «Вот теперь беседка вас заметила!»

Стоило мне замолчать, как с неясным треском по всем стенам мгновенно выросли шипы, цветы стали наливаться дурным ароматом, а из-под свода крыши проскрежетало языком детей Леса:

– Не тебе, отродье Бездны, касаться стен моих! И не вам, отродья Тьмы, вкушать яства под крышей моей!

Завершив сей оскорбительный монолог, газебо кануло под землю. Как не было. Лишь трава зашуршала, покрывая ковром макушку холма.