Я потерла кольцо на мизинце.

— Я бы хотела вернуться туда однажды, — сказала я. — Посмотреть, остались ли там те, кто знал меня тогда. Семья, или… кто угодно. Я не знаю.

Мгновенная тишина. Я не могла заставить себя посмотреть на него.

— Что? — сказала я. — Ты думаешь, это сказка?

Сказка. Так же, как я говорила о его надеждах на спасенную им девочку, которая так напоминала мне меня самого.

— Нет, — сказал он. — Я думаю, любой семье, которая у тебя осталась, чертовски повезло, что ты у нее есть.

Мои щеки зарделись. Но я отмахнулась от неловкого комплимента.

— Кто они? — спросила я, меняя тему. — Кейрис и Кетура?

— Друзья, — сказал он.

Я повернула шею, чтобы окинуть его скептическим взглядом, который он, должно быть, почувствовал, потому что он вернул свой взгляд на меня.

— Что?

Они не были «друзьями». Я сразу это поняла. Сначала я не знала почему, но потом поняла, что теперь знаю, как выглядел Райн, когда общался с людьми, которых считал друзьями. Мише. Даже… даже, может быть, я.

На мой ровный взгляд он усмехнулся.

— Ладно, хорошо. Они… возможно, лучше было бы назвать их старыми коллегами. Я бы не хотел пить с ними пиво, но я им доверяю.

В это я поверила. Я не могла представить, что он отправит Мише в таком уязвимом состоянии к кому-то, кому он не доверяет абсолютно.

И все же… коллеги. Правильное ли это слово? Кетура так быстро извинилась, даже когда она явно была недовольна этим.

— Ты командовал ими?

Райн, казалось, был немного удивлен этим вопросом, и я нашла это приятным. Было приятно, что я все еще могу удивлять его так, как он продолжает удивлять меня.

— Да, — сказал он. — Да. А ты хороша, принцесса.

— Когда?

— Давным-давно. Мы были… эм… в некотором роде личной охраной.

Это была интересная мысль. Я знала многих лордов-вампиров, у которых были свои личные военные силы. Они ходили повсюду, сопровождаемые рядом каменных, громоздких воинов. Я с трудом могла представить себе Райна одним из них. Они были такими безучастными, а он был таким… не таким.

— В некотором роде? — спросила я.

— Это самый близкий термин, который у меня есть, чтобы объяснить это, — ответил он таким тоном, который закрыл все дальнейшие вопросы.

Мы погрузились в молчание. Я смотрела, как под нами проплывают дюны и крошечные городки, сверкающие серебром под лаской луны.

В конце концов, Райн сказал, без всякого повода:

— Я больше так о тебе не думаю.

— Хм?

— Что ты любимица Винсента, или шлюха, или что-то еще. Может быть, вначале я так и думал, но не теперь. Я просто… Я хочу, чтобы ты это знала.

У меня немного пересохло в горле.

Такие глупые слова, но они странным образом оправдывали меня, странным образом успокаивали, быть определенной чем-то еще, кроме моих отношений с Винсентом. И я знала, к лучшему или худшему, что Райн имел в виду то, что сказал.

— Ты хочешь, чтобы я поблагодарила тебя за то, что ты не назвал меня шлюхой? — сказала я категорично.

Он насмешливо хмыкнул и покачал головой.

— Иди к черту, Орайя. Сиськи Иксы. Я ведь стараюсь говорить приятные вещи.

— Так очаровательно.

— Я больше так не буду, обещаю.

Я сделала вид, что закатываю глаза. Но когда наша беседа угасла, я еще глубже погрузилась в объятия Райна.

Глава

36

На следующую ночь двери Лунного дворца были заперты.

Винсент был в разъездах, поэтому вместо его подарков я намеревалась выйти в город, чтобы найти на всякий случай дополнительный яд для моих клинков. Но когда я попыталась уйти, входная дверь не поддалась. Тогда я попробовала еще одну, и еще. Ни одна дверь не открывалась. Окно тоже не открывалось.

Когда я вернулась в апартаменты так скоро после ухода, Райн, чистивший свой меч, бросил на меня вопросительный взгляд.

— Все заперто, — сказала я. — Двери. Окна.

Черты его лицо ожесточились. Затем он убрал меч в ножны и вышел из апартамента. Через несколько минут он вернулся с одним графином и корзиной с фруктами и хлебом.

— Пиршественный зал пуст, — сказал он, — за исключением этого там больше ничего не осталось.

Хлеба и фруктов, плюс то, что мы хранили в апартаменте, мне, по крайней мере, хватит на жизнь. Но кровь? В графине было меньше одного стакана.

Мы с ним обменялись взглядами, явно думая об одном и том же. Если Лунный дворец запер нас здесь, значит, он намеревался уморить нас голодом. А голодная смерть пугала нас обоих по совершенно разным причинам.