Райн покачал головой и коснулся моей спины.

— Потрясающее гостеприимство, как всегда, — проворчал он, и, возможно, я представила себе успокаивающее поглаживание кончиков его пальцев, когда он вел меня внутрь.

Интерьер дома соответствовал экстерьеру, простой, но чистый. Хорошо сделанный, но не богато украшенный. Женщина с пепельно-каштановыми волосами, завязанными в узел на голове, прошла через дверь в помещение, похожее на кухню, и остановилась.

— Орайя, — сказал Райн, — это Кейрис. — Он жестом подозвал светловолосого мужчину, который с нерешительной улыбкой помахал рукой. Затем он указал на брюнетку. — А это Кетура.

Он не дал никаких дальнейших объяснений того, кто они и какие у него отношения с ними.

Кетура не двигалась и не говорила. Даже не моргнула.

— Где Мише? — спросил Райн. — Наверху?

Он уже поднимался, его рука лежала на моей руке, ставя меня перед собой. Все это было очень непринужденно, но я знала, что он делает. Выросшая с Винсентом, я хорошо знала, как выглядит защита.

— Вторая комната направо, — крикнул нам Кейрис, но ни один из нас не последовал за ним.

Дверь была слегка приоткрыта. Райн постучал, затем толкнул ее. Мише лежала в постели, окруженная пушистыми белыми простынями и одеялами, и смотрела в окно с нетронутой книгой на коленях.

Когда она увидела Райна, ее лицо озарила искрящаяся ухмылка. Она быстро села, словно готовясь выпрыгнуть из кровати. Райн сделал два быстрых шага ближе, как будто увидел то же самое, что и я, и готовился поймать ее, пока она случайно не бросилась на пол.

— Не смей…, - начал он, но как только он оказался в пределах досягаемости, она вскочила и с такой силой обхватила его за шею, что он ахнул.

Он пробормотал что-то неубедительно неодобрительное, но не отстранился. Наконец она отпустила его, и когда она повернулась ко мне, ее улыбка каким-то образом стала еще шире.

Последние остатки моей неуверенности исчезли. Она выглядела такой счастливой.

Я, сама того не желая, потерла запястье.

Мише казалось, что она вот-вот вскочит и обнимет меня, но для меня это было слишком. Вместо этого я ограничилась неловким взмахом руки.

— Тебе уже лучше?

— Ну, теперь да! — вздохнула она.

Хотя она явно все еще испытывала некоторую боль, каждое ее слово было полно энтузиазма. Мы с Райном сидели на краю ее кровати, пока она рассказывала нам о своем пребывании здесь, о ежедневных карточных играх Кейриса и уроках Кетуры по садоводству, об именах, которые она дала всем цыплятам, о том, как она была уверена, абсолютно уверена, что постепенно завоевывает сердце капризного оленя на пастбище.

— Я в тебе не сомневаюсь, — сказал на это Райн, и я постаралась не обидеться, когда он одарил меня хитрой, острой ухмылкой. — Похоже, ты умеешь завоевывать сердца недоброжелательных существ.

Богиня. Подумать только, всего час назад он сделал мне комплимент.

Мише задала нам миллион вопросов об испытании Третьей четверти луны, на которые я давала отрывистые ответы, а Райн дополнял их более оживленными междометиями. Ее глаза становились все шире с каждым предложением.

— О, Боги, — вздохнула она, когда мы дошли до конца. — Эта твоя скрытая магия помогла тебе! Я же говорила тебе! Это было в тебе.

Я подумала, не показалось ли мне, что она сказала это с легкой грустью, которую поспешно скрыла. Мой взгляд задержался на шрамах от ожогов, проглядывающих под ее рукавом.

Я пожала плечами.

— Это была удача.

— Нет, это было невероятно, — сказал Райн, когда я избегала его взгляда.

Мы долго сидели с Мише, беседа переходила от испытаний к другим фривольностям. Я говорила мало, предоставив это Мише и Райну, что меня вполне устраивало. Даже после жизни с ними меня вновь поразила непринужденная теплота их общения. Два человека, которым было совершенно комфортно друг с другом.

В конце концов, Райн посмотрел в окно на небо.

— Уже поздно, — сказал он немного расстроенно. — Нам пора идти. Обратный путь займет много времени.

Он поднялся, и на этот раз не дал Мише шанса броситься к нему, прежде чем заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

— Поправляйся, хорошо?

— Хорошо, — сказала она ему в плечо. — Будь осторожен. Надери им задницы.

— Ты знаешь, что так и будет.

Я неловко сдвинулась с места, отводя взгляд. Казалось, это тот самый момент, в который я не должна вмешиваться.

Затем Райн отстранился, поцеловал ее в макушку и еще раз попрощался с ней, прежде чем направиться к двери. Я подавила в себе неловкое прощание и собиралась последовать за ним, когда Мише сказала:

— Орайя.

Я повернулась.

— Ты тоже, — мягко сказала она. — Береги себя, хорошо? Будь осторожна.

Чувство вины кольнуло меня в груди, ведь я только что видела, как Райн дал ей такое же обещание, и вскоре мы оба не сможем его сдержать. Наблюдая за ним с ней, трудно было не задаться вопросом, может быть, он заслуживает этого гораздо больше меня.