– - Г. Кайм получил отставку.

Г. фон Пельниц сложил руки над тарелкой.

– - Скотина, -- сказала госпожа фон Пельниц.

– - Скот?

– - Я говорю: скотина, -- сказала госпожа фон Пельниц.

Госпожа фон Пельниц пользовалась в подобных обстоятельствах очень сильными выражениями.

– - Ты кончил, Давид?
– - спросила госпожа фон Пельниц.

– - Да.

Г. фон Пельниц спокойно поднялся и придвинул стул к столу.

– - Спасибо за обед, дитя мое.

Г. фон Пельниц развалился в своем кресле.

Он молча постучал по той части тела, где у большей части людей обитает разум.

* * *

Было четырнадцатое мая, день накануне закрытия сезона в придворном театре.

Ее высочество отправилась обедать в горы, в охотничий замок. Графиня фон Гартенштейн была нездорова. Ее высочество была одна. Она села в угловом зале у окна внутреннего балкона.

Это было любимое с детства место ее высочества.

Высоты понижались постепенно. Свежие листья липы блестели ясно между елями и соснами. Внизу виднелась долина с разбросанными по ней крестьянскими домами и полями, которые были пересечены изгородями, как темными чертами. Здесь и там редкие деревья, -- и река в голубой дали. Облако легкого тумана восходило по вечерам над ее течением.

Противоположные высоты еще светились на солнце. Казалось, что они лежат совсем близко; вымазанные белою известкою крестьянские дворы с высокими тополями бросали длинные тени на горы, поля и лесистые склоны; все было озарено розовым светом солнца.

Высоты и долина составляли всю герцогскую область.

Большой колокол в воротах замка зазвонил, и ее высочество услышала шаги кастеляна, который шел через двор замка.

Она слышала, как открылись ворота, и до нее доносились чьи-то голоса.

Кастелян шел двором обратно.

– - Кто там?
– - спросила Мария-Каролина.

– - Это одна компания, которая очень хотела бы осмотреть замок. Я сказал, что спрошу позволения вашего высочества.

– - Конечно, они могут осмотреть замок, -- сказала Мария-Каролина.

Она осталась у того же окна, когда кастелян пошел назад по двору.

Ее высочество отошла на несколько шагов, когда увидела Иосифа Кайма. Постояла около стола, потом поспешно пошла к дверям.

Посетители были уже на лестнице. ее высочество опустилась на несколько ступеней и остановилась.

Было семь - восемь человека: люди из театра.

Дамы сделали реверанс, и мужчины остановились кланяясь.

Ее высочество держалась за перила.

– - Мне доставит удовольствие показать вам замок, -- сказала она.

Посетители стояли, слегка смущенные. Одна из дам нашлась первая и выразила свою благодарность.

– - Подымитесь, пожалуйста, по лестнице, -- сказала ее высочество.

Вошли в столовую. ее высочество знала по имени каждого из посетителей, помнила их по театру.

Актеры отвечали ей почтительным шепотом. Постепенно они осваивались с положением, но они продолжали отвешивать чопорные поклоны и выражали несколько преувеличенный интерес, слишком широко раскрывая глаза.

Дамы испускали перед каждым предметом короткое, по разному звучащее "ах". Иосиф Кайм оставался позади других. Он застаивался перед окнами и наконец остановился во внутреннем балконе.

На несколько вопросов, с которыми к нему обратилась ее высочество, он отвечал только "да" и "нет".

Ее высочество рассказывала о простреленном знамени, которое было повешено высоко на стене. Это был трофей тридцатилетней войны.

Остальные пошли дальше. Иосиф Кайм остановился, засунув руки в карман своей куртки, и рассматривал знамя.

В картинной галерее ее высочество рассказывала о картинах. Все остановились перед картиною, где была изображена Мария Стюарт.

– - Какой у нее жалкий вид!
– - вырвалось у плешивого комика.

– - Да, она была не красива, -- сказала ее высочество.

Вино было принесено в столовую, рейнвейн в большом холодильнике.

Ее высочество просила их выпить по бокалу за веселое лето. Посетители почувствовали себя очень польщенными и поспешили вернуться в столовую. Вино было розлито. ее высочество чокалась со всеми. Дамы читали шепотом надписи на старогерманских бокалах, а мужчины осматривались по сторонам, от удовольствия щелкая языками.

Это было совершенно обыкновенное столовое вино. Начинало смеркаться. Новая бутылка была опущена в холодильник, и дамы и мужчины, болтая, стали вокруг. Плешивый комик острил вполголоса, в надежде, что ее высочество его услышит, и исполнял "свое движение", кручение протянутой в воздухе руки, которое он кончал громким шлепком по своему толстому брюху. Галерее покатывалась со смеху, когда он исполнял свое движение.