– - Pauvre enfant -- pauvre enfant!

Лакей переминался с ноги на ногу.

Ее высочество повернулась и пошла обратно по террасе. С больших замковых часов раздалось в ночной тишине много ударов.

Она вдруг почувствовала себя такою усталою, спустившись с лестницы.

Месяц вышел из облаков, и дорога в розовый сад дяди Оттона-Георга ясно мерцала.

Ее голова пылала, и ноги словно уже не носили ее.

Вдруг она увидела лакея; он шел мимо нее, чтобы открыть двери, -- она совсем забыла о нем. Он стоял в полосе света, повернувшись к ней боком, со шляпой в руке, стройный и молодой. Это поразило Марию-Каролину, и она остановилась на один момент.

Лакей повернулся и слегка поднял на нее взор.

– - Заприте, -- сказала ее высочество принцесса Мария-Каролина и прошла в дверь мимо него.

Лакей запер дверь.

Ее высочество приказала камер-юнгфере зажечь канделябр на камине.

Она послала сказать его высочеству герцогу, что не совсем хорошо себя чувствует.

– - Можете идти, мне вас не надо.

Лакей прохаживался по коридору.

– - Где вы сейчас были?
– - спросила камер-юнгфера.

– - На террасе, барышня.

– - Как? Франц, вы несносны! Что там понадобилось ее высочеству?

– - Мы ходили.

– - Ходили?

– - Да, и стояли, как статуи.

– - И мечтали, глядя на луну, да?

– - Я не видел никакой луны, барышня.

Лакей в темном коридоре похитил от камер-юнгферы поцелуй и потом еще несколько.

– - Идиот, -- сказала она и убежала от него.

Камер-юнгфера вернулась в покои ее высочества принцессы Марии-Каролины. Она была уверена, что услышит там плач ее высочества.

* * *

Директор придворного театра был приглашен к столу.

Директор говорил о будущем сезоне и о переменах в личном составе.

– - Г. Иосиф Кайм получил приглашение в Дрезден, -- сказал директор.

Он сидел vis-a-vis ее высочества.

– - Он хорошо пойдет, -- сказал его высочество герцог.

– - Он ставит большие требования, -- сказал директор.

Его высочество герцог положил себе карпа.

– - Очень большие.

Ее высочество заинтересовалась созерцанием льдинки, которая плавала в ее белом вине.

– - Да, г. Кайм -- будущее светило, -- сказал директор.

– - Когда придет будущее, -- его высочество улыбался, -- он, конечно, навострит лыжи, -- так пусть теперь уходит, -- по мне его рыкание слишком громко.

Директор молчал и посматривал из-за своего прибора на ее высочество.

– - Да, -- сказала она, -- г. Кайм действительно большой талант.

Ее высочество продолжала рассматривать льдину в своем стакане белого вина.

– - У него, конечно, большая будущность.

– - Наверное...
– - теперь пришла очередь директора брать синих карпов.
– - Я в этом уверен.

– - Гм...
– - сказал его высочество герцог, -- по всему видно.

В тот же вечер прошение придворного актера г. Иосифа Кайма об отставке от службы в герцогском придворном театре было милостиво принято.

Г. Давид фон Пельниц забыл надеть свои галоши, -- так торопился он из театра домой.

Сперва г. фон Пельниц сел есть. Г. фон- Пельниц имел всегда отличный аппетит, и каждый вечер пил три кружки чая. Г. фон- Пельниц остерегался пить пиво, чтобы не приобрести несвойственной героическим ролям фигуры.

– - Милый друг, -- говорил г. Пельниц, -- пиво -- мой любимый напиток, но, милый друг, чего не сделаешь ради искусства.

Г. фон Пельниц выпил вторую кружку. Он начинал чувствовать себя все лучше.

Он положил руки на стол и пристально глядел на госпожу фон Пельниц.

– - Марианна, -- сказал он, -- знаешь ли ты, что случилось?

Кто не знал г. фон Пельница, тот мог бы подумать, что речь идет о какой-нибудь мировой катастрофе.

Госпожа фон Пельниц сказала сухо:

– - Нет, Давид. '

– - Милая Марианна, -- г. фон Пельниц смотрел перед собою широко раскрытыми глазами, -- можно ли это было предвидеть?

Г. фон Пельниц сделал паузу и хлопнул ладонью по столу.

– - Ничего нельзя было предвидеть, Марианна, -- сказал он.

Г. фон Пельниц откинулся на спинку стула.

– - Нет, никто ничего не предвидел, -- повторял он.
– - Почему же ты не спросишь, о чем я говорю?

– - О чем ты говоришь?

Жена начала раздражаться.