Даже Рейн-Мари отошла подальше.

– И кого же хотела увидеть Эбигейл? – допытывался Арман. – Вы ведь наверняка спросили у нее.

– Спросила, но она не ответила.

– Почему?

Колетт вздохнула:

– Я не знаю.

Он уставился на нее:

– Ведь вы могли отказаться. Вы не обязаны были тащить ее сюда. Что за игру вы ведете, Колетт?

– Никакую игру я не веду. Просто пытаюсь помочь дочери друга.

– Почему?

– Pardon?

– Почему? Почему вы пошли на все это? Чем вы ему обязаны? Или ей? Почему вы устраиваете для нее все это? Вы же знаете, как все это выглядит.

– Как? – Почетный ректор тоже начала раздражаться. – Как именно это выглядит?

– Вы организовали ее лекцию. Вы пригласили ее к себе в дом. Привезли на эту вечеринку. Все это выглядит так, будто вы поддерживаете ее кампанию.

– Да, я ее поддерживаю…

– Да бога ради! Оставьте эти слова для заседания попечительского совета. Мы оба знаем, что вы делаете очень… – Он замолчал, подыскивая нужное выражение. – Опасный выбор.

– Опасный? – Она чуть ли не рассмеялась. – Вы чувствуете какую-то угрозу, Арман? Сильная, умная женщина выдвигает некоторые веские аргументы, которые никак не согласуются с вашими убеждениями. И вам это не нравится.

– Я глава отдела по расследованию убийств Surete du Quebec, Колетт, а не студент, которому можно читать лекции, которого можно запугать или затравить настолько, что он подчинится. Угрозы в адрес профессора Робинсон реальные и доказанные, а вы вывозите ее из безопасного места на публику. Возможно, вы ставите под угрозу не только ее жизнь, но и жизнь тех, кто здесь находится. Да, вы сделали опасный выбор. Закона вы не нарушили, но вы бросаете вызов здравому смыслу.

Некоторые гости уже начали узнавать Эбигейл Робинсон.

Камеры телефонов теперь были направлены на новую гостью.

Гамаш посмотрел на почетного ректора:

– Я не пытаюсь ее остановить. Я только пытаюсь сохранить ей жизнь. А вы?

– Что это должно значить?

Он показал на гостей, снимающих Эбигейл. По гостиной прокатилась волна электронных сигналов.

– Через считаные секунды ее фотографии появятся в социальных сетях. Если у вас осталась хоть крупица здравого смысла, скажите ей, пусть она встретится с тем, ради кого приехала, завтра. В вашем доме. Без лишних свидетелей. – Он в упор посмотрел на нее. – Уезжайте домой, Колетт.

И тут он обратил внимание, что Эбигейл Робинсон смотрит на кого-то в толпе.

На Ханию Дауд.

Руки номинантки на Нобелевскую премию были сложены на груди. И она тоже сверлила взглядом Эбигейл.

Нет, не может быть, чтобы это была она, подумал Арман.

Но…

Винсент Жильбер спрашивал, почему мадам Дауд находится здесь. А если не ради визита к Мирне она появилась в Трех Соснах? Может быть, то было только предлогом? А причина – вот она.

Не приехала ли в Квебек профессор Робинсон, чтобы встретиться с мадам Дауд? А Хания Дауд – чтобы встретиться с Эбигейл Робинсон? Но если так, то с какой целью? О чем могут говорить героиня Судана и женщина, предлагающая массовое убийство?

Впрочем, они могли договориться о встрече не для беседы.

«Лучше не стоять у меня на пути», – сказала вчера вечером Хания.

«Неужели я сейчас так сделаю? Отойду в сторону?»

Арман ощутил затылком холодок и повернулся к входной двери. Но она была закрыта.

– Это Хания Дауд? – удивилась Дебби Шнайдер. – Почему она здесь? – После некоторого молчания она сказала: – Бог мой, Эбби. Похоже, это действительно она. Эх, если бы нам удалось заручиться ее поддержкой…

Но Эбигейл уже не смотрела на Ханию. Она перевела взгляд на святого идиота. На Винсента Жильбера.

Арман стоял у нее за спиной и не мог видеть выражения ее лица. Зато лицо доктора Жильбера он различал прекрасно. Тот смотрел мимо Эбигейл Робинсон. На почетного ректора.

Молчание, как бетонный блок, опустилось на собравшихся, медленно выдавило веселье из новогоднего празднества. Теперь все взгляды, даже взгляд Жильбера, устремились на Эбигейл Робинсон.

Арман услышал, как Доминик сказала мужу:

– Хуже праздника еще не бывало.

– То ли еще будет, – прошептал Марк. – Заявился папа, а Рут нашла выпивку.

Арман видел, как Анни забрала Идолу у Оливье, а Жан Ги обнял их обеих. Рейн-Мари подошла к дочери и внучке.

Один за другим Даниель, Стивен, Клара, Оливье, Рут, Мирна сомкнули кольцо вокруг Идолы. Словно профессор Робинсон одной своей мыслью могла причинить вред маленькой девочке. А Арман знал, что могла.

– Может быть, нам стоит уйти? – сказала почетный ректор Роберж, обескураженная настроением собравшихся.

– Может быть… – прошептала Дебби на ухо Эбигейл.

– Нет. Мы проделали слишком долгий путь. – Подняв руки, словно сдаваясь, Эбби сделала шаг вперед и нарушила тишину: – Я вижу, что большинство из вас узнали меня и это не обязательно приятный сюрприз. Я хочу, чтобы вы знали: наши хозяева меня не приглашали.