– Впитайте боль мою…

Виски заломило. Зажмурившись, она опустила голову и прижалась лбом к холодной двери. Кровь гулко билась в венах, заглушая все прочие звуки. Но чувства, обостренные пребыванием на грани, не дремали. Снова положив ладони на холодное дерево, Кей почувствовала, что оно пружинит под ладонями, а потом и вовсе впускает в себя плоть, словно густое тесто. Ладони Кейлех погрузились в дерево, а потом он смогла протиснуться вся. Когда двери поглотили последний лоскуток ее одеяния, маги попытались пройти следом, но дерево снова стало деревом: твердым и скрепленным магией.

Гостиная была небольшим прямоугольным помещением, украшенным розами. О, когда-то розы были везде: «цвели» на гобеленах на стенах и лепнине потолка, переплетались на обивках кресел и стульев, благоухали в кадках и вазах. Однажды Кейлех была здесь. Единственной функцией этой гостиной были личные приемы в высших кругах. В нежной и уютной расслабляющей обстановке вершились судьбы и решались государственные вопросы. Сейчас здесь было все разгромлено. Ничего не напоминало о былом величие убранства… или людей. Да, всё еще пахло розами, но запах был слишком приторным, чрезмерным, даже тошнотворным. Каменные стены, с изорванной обивкой, в нескольких местах будто вспучились и пошли трещинами. На полу громоздились обломки мебели. У стен кучами лежало что-то окровавлено, смятое, и только по небольшим, кое-где сохранившим цвет, лоскутам форменной одежды, можно было понять, что это – все, что осталось от слуг. И везде были стебли роз, измененные под толстые лианы с толстыми шипами. Шипы, словно острые лезвия устилали пол, где лежа неровной кучкой, а где – вонзившись в гранитный пол, словно нож в мясо. Четыре человека, испачканные, утратившие весь свой дворцовой лоск, замерли на разном расстоянии друг от друга в боевых стойках или со вскинутыми в незавершенном заклинании руками.

Госпожа жива!

Королева облегченно вздохнула и опустила руки. Рваное грязное платье, растрепанные, спутанные волосы и измазанное лицо с потекшей косметикой делали ее похожей на уличную побирушку… странное сравнение. Маг, утративший часть своих великолепных волос, такой же грязный, но все с тем же противно-обаятельными выражением лица, слегка поклонился Кей. Не отдавая себе отчета, Кей поклонилась в ответ.

– Ты смотри-ка, она еще помнит про этикет.

Принц Сайфу Зеленая Ветка, не удержавшийся от комментария, утирал кровь, сочащуюся тонкой струйкой из небольшой раны поперек лба, криво усмехнулся ей. Его одежда, как и одежда прочих, висела лоскутами, а на открывшейся груди теперь можно было увидеть целую россыпь амулетов, от которых шел такой силовой фон, что Кейлех поморщилась. Но, чтобы здесь не произошло, именно эти амулеты и спасли ему жизнь, вкупе с тяжелым длинным мечом, который, скорее всего, он позаимствовал у какого-то покойного стражника. А вот четвертого Кей совсем не ожидала здесь увидеть…

Йонгу! Что же ты делаешь здесь, зачем пришел?

Но Йонгу Каменное Сердце, конечно, ничего ей не сказал. Из всех присутствующих только он один сохранял свое легендарное каменное выражение лица, на котором не могла отразиться ни одна эмоция. Его одежда была относительно цела – только на темном камзоле кое-где виднелись пятна, как от крови, да правая нога чуть ниже бедра была перехвачена грязной тряпкой, которая, скорее всего, когда-то была частью подола королевского платья. Руки со сбитыми костяшками скрещены на груди, в одной зажат обломок древка… чего? Еще один артефакт?

– Двери запечатаны, – сказала Кейлех, - Пройти смогла только я, - она пожала плечами, - духи впустили.

– Ну да, конечно, ее впустили духи, - зло бросил принц.

– У нас тут что-то странное бесчинствует, - устало сказала королева, ее плечи поникли, словно на них давила невообразимая тяжесть.

— Это странное, возможно, подстроил кто-то из здесь находящихся! – рявкнул принц.

– Ты снова обвиняешь меня!? – королева в ярости подалась вперед. – Может, лучше спроси у своего драгоценнейшего батюшки, к чему приводит полное отсутствие хозяина у такого места, как этот замок!

– И кто довел его до такого состояния?!

– Не я! Не я подливаю ему вино и подсовываю девок на ложе!

Похоже, разгорающаяся перепалка бала лишь продолжением ранее прерванной ссоры. Кейлех прислушалась… не к голосам, а к чувствам… и тихий, на самой грани восприятия, треск, заставил ее напрячься. По стенам здесь и там стали метаться тени, странные тени, кое-где камень вспучивался, будто что-то пыталось продавить его… вот в набухшей твердыне прорисовалось что-то похожее на череп , сменившийся когтистой лапой. Уго вскинул руки и что-то громко крикнул. По стенам пошла рябь, пол содрогнулся, но твердыня выдержала. Но нет худа без добра – венценосные особы перестали собачиться. Королева подняла голову вверх, и на лице ее появилось выражение ужаса.

В центре потолка появился клубок переплетенных шипастых лиан. Клуб рос и распутывался, лианы, обрастая листьями, растянулись на весь потолок, спустились на стены, переплетаясь с уже бывшими там своими сородичами. А из самой сердцевины клубка показался розовый бутон темно-красного цвета. Он рос, распускаясь, пополняя помещение еще более приторным запахом, который словно вымещал кислород. Дышать стало тяжело.

– В рассыпную! К стенам! – крикнул маг.

На лепестках розы переливались капельки сверкающей росы. Капли набухали у самого центра и срывались вниз.

С тяжелым стуком первая капля упала на пол. Вековой дуб зашипел и стал коробиться , когда серебристая кислота стала разъедать его. Маг среагировал мгновенно, вскинув руки, и тонкая, но прочная пленка, сотканная изо льда и силы, взметнулась вверх, оплетая сердцевину розы, пульсирующую в тошнотворном ритме. Кейлех метнулась к своей Госпоже, готовая защитить. И вовремя. Магическая пленка набухла под натиском кислоты розы и взорвалась мелкими ледяными осколками. Кейлех сбила королеву с ног, закрыв своим телом. Спину и правый висок тут же обожгла острая боль. Подняв голову, Кей увидела, что сердцевина розы стала раскрываться, и из нее исторглись живые зеленые лианы-щупальца, которые извиваясь, заскользили по камню пола, выискивая горячую плоть.