За окном ярко светило солнце, птицы пели так громко, словно воспевали мое настроение и состояние души. Иногда на окно садился ворон и внимательно смотрел на нас своими цепкими глазками. Казалось, он все понимает, и я молча улыбалась ему, как бы говоря: «Видишь, как я счастлива сейчас!»

Я долго пролежала так, наблюдая за спящим Мораном. Боялась пошевелиться и спугнуть этот миг, о котором даже не смела мечтать. Все растворилось в то утро: все вопросы, все страхи, все имена, все клятвы…

А затем проснулся он. Лениво подняв веки, Моран долгим взглядом посмотрел на меня. В его глазах не было ни стужи, ни привычного равнодушия. Они сияли мягким теплым светом. Моран убрал прядку с моего лица.

— Лиза, — сказал он хриплым голосом и улыбнулся, — ты прекрасна. Ты всегда была прекрасной. И когда лишилась волос, и когда впервые предстала пред нами в мужской одежде, и в момент своей болезни. Ты всегда прекрасна для меня.

Он склонил голову и поцеловал меня долгим и нежным поцелуем. Весь мир разлетелся на яркие осколки, и меня заполнило такое счастье, такой восторг, что хотелось кричать, кричать на весь мир о своем счастье и любви.

С постели мы встали далеко за полдень. Смеясь и шутя, вместе приготовили бесхитростный завтрак, вместе приняли ванну. Вместе вышли на прогулку в лес, крепко держась за руки и целуясь.

Мы не покинули дом в этот день.

И на следующий тоже.

Хотя вороны принесли все, что было необходимо Морану, мы словно не замечали этого. Каждую минуту, каждый час мы проводили неразлучно, и большую часть времени — в его спальне.

Мы не говорили ни о прошлом, ни о будущем. Для нас было лишь чудесное настоящее, в котором не было места ни для обязательств, ни для клятв, ни для имен. Имена, титулы, границы — все стерлось.

Во всем нашем мире существовали лишь мы. Мужчина и женщина. Без имен и без прошлого. Мужчина и женщина, которые страстно изголодались по любви, ласкам, доверию и пониманию, и каждый миг пытались насытиться друг другом. Утолить этот любовный голод.

Мы занимались любовью, ели, спали, принимали ванну, гуляли. И так изо дня в день. Он читал мне вслух книги из его коллекции, я пела ему песни. Он щекотал мои пятки, я с визгом хохотала. Он долго смотрел мне в глаза, я целовала его тело.

Порой мы просто лежали молча, переплетая пальцы и глядя в окно. В такие моменты я слышала не только его сердцебиение, его дыхание, но и его душу. Я чувствовала его. Я ощущала, как свои собственные, его настроение, его мысли, его желания. И я знала, что он чувствует меня. В нашем молчании переплетались не только наши пальцы, но и наши души.

Мы наполнялись друг другом, становясь чем-то большим, чем есть. С ним я была лучше, чище. С ним я была настоящей.

Моя многолетняя тоска, что методично пожирала меня, неожиданно исчезла. Пришло смутное осознание, что всю жизнь это была тоска по нему. По Морану…По человеку, которого я любила так, как никогда не любила прежде. По человеку, с которым меня связывала не только постель, а нечто большее и древнее. Нечто такое, что намного сильнее моего понимания. Это даже не любовь. Не судьба. Тонкая нить, что тянулась между нами сквозь расстояния, годы, миры…

Я не хотела думать о будущем. Главным моим желанием было остаться с ним в этом заброшенном, но не забытом доме. Всю жизнь прожить так — любя и слушая его сердце. Это была утопия. Но какая же сладкая!

На восьмой вечер пошел дождь. Мощный ливень хлестал по стеклам и крыше. Я подошла к окну, чтобы закрыть его, в этот момент в дом влетел один из воронов Морана. В своих цепких лапках он что-то держал.

Ворон коротко каркнул, глядя на меня, подлетел к Морану и бросил ему в руки небольшой серый камень. Покружив несколько раз по комнате, ворон сел ему на плечо и с невозмутимым видом уставился на меня. Я молча уставилась на камень, который вертел в руках Моран.

«Вот и все», — пронеслось в моей голове.

— Это послание, — произнес Моран.

Камень воспарил и неподвижно повис в воздухе. Теперь он не был серым, а сиял, переливаясь желтым, белым и красным светом. Все пространство заполонил голос, что доносился из камня. Голос Галвина.

— Хранитель! — голос Галвина был встревоженным, — мы все нуждаемся в вас. На короля было совершено покушение, несколько человек погибло. Преступника не обнаружили. В королевстве начинается паника, поползли разные слухи. Люди шепчутся об эльфах и их приспешниках. Это еще не все. Думаю, что Лиза…

Моран резко схватил камень и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Я так и осталась стоять на месте, пытаясь переварить услышанное. Кто покушался на короля? Что начал говорить про меня Галвин, и почему Моран не дал мне дослушать?

Я стала ходить по комнате из угла в угол. Хотелось выйти, найти Морана и задать все эти вопросы ему. С другой стороны, хотелось остаться здесь, в спальне. И ждать, пока проблемы решатся сами по себе.

«Ты просто трусиха!» — сказала я самой себе, и мой взгляд упал на книжную полку.