Шрифт:
Итак, явный враг — Пролан. Его я больше не боялась, теперь его фанатизм и рвение к правосудию казались даже смешными.
А вот скрытый враг… С этим сложнее, намного сложнее. Ведь скрытый, невидимый враг — это я сама. Точнее, та темная часть моей души, которая откололась при переходе и где-то бродит по этому миру.
Что она из себя представляет, как выглядит, я не знала. Равно как и то, есть ли у нее какие-то мысли и чувства. Но то, что она опасна, и то, что она еще жива, теперь я знала наверняка.
Я это чувствовала. Перед глазами снова всплыла сломанная пополам веточка. Ее невозможно соединить — так я думала раньше. Но теперь во мне поселилась вера, что еще не все потеряно. Из сломанной ветки можно вырастить нечто новое. В этом мире возможно все.
Солнце поднялось выше. Удивительно, но я совсем не чувствовала усталости. Самое поразительное, мне было даже комфортно в этом месте.
Постепенно менялся пейзаж. Листва стала гуще. Широких деревьев больше, а дорога — лучше, словно по ней и сейчас ездили повозки. Я посмотрела вдаль и запнулась от увиденного. Впереди виднелись очертания древнего города, стены и ворота блестели на солнце.
«Он из стекла, что ли?» — первая мысль.
«Туда-то мне и нужно!» — вторая, ошеломительная мысль.
Даже не мысль, а громкий крик интуиции.
И я побежала. Высоко над головой раздалось гортанное карканье. Я подняла голову и улыбнулась. Ворон вернулся. Он кружил надо мной, хлопая крыльями. Резко спикировал и сел на мое плечо. В его клюве был зажат небольшой мешок. Я остановилась и протянула руку к нему.
— Что это?
Ворон, конечно же, ничего не ответил и уронил мешок на землю прямо перед моими ногами. Я подняла его и одним рывком открыла. В нем оказалось немного хлеба, вяленое мясо, бурдюк с водой…и небольшой черный камень, самый обычный — такие тысячами лежат на берегу реки.
— Ты сам это принес, или тебя Хранитель послал? — спросила я, усаживаясь прямо на землю и откусывая большой кусок хлеба.
При мысли о Моране внутри все сжалось в тугой узел. Нет, не время грустить. Такую роскошь я оставлю на будущее, когда решу более насущные проблемы.
Насытившись, я по-прежнему сидела на земле и крутила камень в руке. Что это за камень? Для чего он? Черный камень…Внезапно я вспомнила слова Галвина о проверках на истину. Зеркало. Камень. Сосуд.
«Черный камень вложат тебе в руку. Он не даст тебе соврать», — так, кажется, он говорил.
Хм…Если это действительно камень правды, то его вложил в мешок только тот, кто имеет доступ к нему.
— Моран, — прошептала я и с облегчением вздохнула.
Значит, с ним все в порядке. Но для чего мне камень правды? Особенно здесь? Кого мне проверять на истину? Ворона, что ли? Живые тени? Саму себя? Этого я не знала, увы.
Я спрятала камень в лиф, туда, где когда-то лежали перья, и отправилась дальше. Ворон полетел рядом.
Сияющие стены древнего города манили, безмолвно приглашая войти внутрь. Чем ближе я подходила к ним, тем больше поражалась тому, как хорошо они сохранились.
Белоснежные, полупрозрачные и такие сверкающие. Тысячелетия они стояли в забвении. А как они, интересно, выглядели, когда их населяли живые люди?
Чем ближе я была к стенам, тем сильнее хотела познать их историю. Разгадать загадки и тайны города, словно они были тесно связаны со мной, моим прошлым и будущем.
С каждым шагом моя уверенность в этом росла. Как и вера в то, что я оказалась здесь не случайно. Сама судьба привела меня в низины.
Глава 35
Они действительно были из стекла. Из самого прочного стекла на свете. Я прикасалась к матовым белоснежным стенам уже несколько минут и никак не могла оторваться.
Ворон летал надо мной и каркал, словно подгоняя.
Передо мной раскинулись огромные ворота в город. Там, где некогда был вход, зияла огромная дыра. За ней вилась каменная дорога, тоже белого цвета. Я вошла внутрь.
Ни один город в моем мире, ни один город в Эбергарде не сравнится с тем, что открылось перед моими глазами.
Повсюду были стеклянные дома, полуразрушенные дворцы с колоннами из белого камня, громадные статуи, фонтанчики и акведуки. Все вокруг было светлым и прозрачным.
Некоторые постройки остались целыми, словно время не коснулось их. Другие же превратились в древние развалины. Стояла пронзительная тишина. И хотя этот город был мертв, он не казался ни мрачным, ни пугающем. Наоборот, в нем и сейчас слышались отголоски жизни и света.
«Вот, где был истинный свет, Моран», — подумала я с грустью.