Ливень застал их уже в пути. Машина тряслась на выбоинах, руки дрожали, едва справляясь с управлением, небо грохотало всё чаще и сильнее. Молнии взрезали воздух, пугая сыновей на задних сидениях.

— Мам, а дождь не перевернёт машину? — спросил Миша.

— А молнии не разобьют окно? — добавил Митя.

— Мама, помедленнее, ты слишком быстро едешь, — просил первый, сдерживая страх прорывающийся наружу, и прижимался к брату.

— Мама, мы так умрём! — крикнул второй. Он куда хуже справлялся с эмоциями.

— Не говори такого! — Алиса резко обернулась, увидела застывшие фигурки, тяжело вздохнула, осторожно притормозила, съехав на обочину. Спасая жизнь детей, она совершенно перестала мыслить. Гнала, как угорелая по мокрой дороге. К счастью, на трассе редко встречались другие автомобили, но разве от этого Алиса меньше рисковала?

Сильный удар грома, внезапная вспышка слишком близко, и пугливая внутри неё девочка, которая пряталась в родительской комнате, когда шёл дождь, могла совершить непоправимое — не справиться с вождением, свернуть на встречную, не заметить соседней машины, от страха резко дать по газам или затормозить без предупреждения. Сейчас машин было мало, но она только что проехала поворот, а оттуда вполне могла выскочить фура. Хотя нет, не выскочить — выползти. Но какая разница? Неужели спасая детей, нужно так рисковать?

— Мама?

Это был Миша. Она посмотрела на сына, перевела взгляд на сжимавшего ремень Митю и вдруг заплакала. Она рыдала горько и отчаянно, переживая за них, за себя. Ненавидя Светилова, презирая детектива и когда-то любимое дело. Не выбери она стать журналистом, не рвись с таким бешенством к успеху, им сейчас не пришлось бы бежать, скрываться, бояться.

Какой же она была глупой и самонадеянной! Какой была дурой!

— Мама, — повторил Миша. — На улице и так потоп, не плачь.

И Алиса резко перестала. Она попросту не могла лить слёзы, не могла быть слабой, когда её дети ждали иного.

Очередная молния расчертила местность пугающим знаком, Сафьялова взяла себя в руки и вернулась на дорогу.

— Мама? — испуганно произнёс Митя, глядя, как сильно она пальцами сжимает руль.

— Я буду ехать осторожно, — пообещала Алиса, одаривая сыновей улыбкой в зеркало. И ребята успокоились. — Яблоко будете?

— Мы ведь уже по два съели, — напомнил Миша.

— Можно съесть ещё.

— Я не хочу.

— Я тоже.

— Тогда может музыку? Ехать в тишине скучновато, вам не кажется?

— Да! — прозвучало в один голос. — Музыку!

Ехать стало веселее, да и страхи измельчали. Казалось глупостью бояться того, что ещё не случилось под песню из «Щенячьего патруля», и совершенно невозможным было опускать руки, падать духом и думать о худшем, когда двое сыновей гавкают на задних сидениях, изображая любимых мультяшных персонажей. Алиса тоже начала подпевать и наконец расслабилась. Не полностью. Но достаточно для того, чтобы поверить в лучший исход своей затеи.

Она спрячет детей там, где их не подумают искать. Их безопасность важнее всего. А ведь как только Александра пойдёт брать Светилова, и в том, что Селивёрстова станет действовать рискованно и необдуманно под влиянием столь крупной удачи, сомнений не возникало, их мирная жизнь закончится. Профессорские псы пустятся по следам и скоро, слишком скоро найдут убежище Алисы. Дальняя родственница, у которой она прятала свою семью, осталась единственной, кто мог бы помочь им тогда, вечность назад. Виновных в смерти мужа и сестры поймали, но Сафьяловой не оставалось иного выбора, как взять детей и выбраться из города. Куда? К вдове троюродного брата, дальней родственнице, но близкому человеку — одиночке, что мечтала о детях, но не случилось.

Люди профессора умели искать, знали с кем и как говорить, на что нажать, поэтому оставлять детей у Лили было рискованно. Алиса подстраховалась копиями и не задумываясь, использовала бы их при неудачном раскладе, но… Ставить под угрозу мальчишек не могла. Если всё пойдёт совсем плохо для Светиловых и прочих шишек, запариваться с её сыновьями не станут. Такие мрази, как профессор, не жалели никого и действовали наверняка без разных бартеров. О последствиях задумывались потом, когда для несчастных, перешедших им дорогу, становилось уже неважно. Так поступили с её мужем, а ведь, сохрани ему жизнь, и она бы забила на то расследование (подробнее в книге «Блуждая в тумане»). Так случилось с улыбчивым парнем, которого Алиса не спасла от укола Караэсом.

— Мама? — журналистка взглянула в зеркало. — Переключить музыку?

— Нет. Всё-ё-ё, — зевнул Миша.

Митя уже спал.

Алиса улыбнулась, нажала кнопку, и салон автомобиля заполнился совсем другой мелодией — мелодией дождя. Небо перестало грохотать, лишь вспышками сияло то тут и там, но вдали, и музыка природы постепенно становилась мягче, спокойнее, умиротворённее.

— Пусть вам снятся только хорошие сны, — прошептала Алиса и включила обогреватель. По рассеянности тёплые вещи она забыла, а вместе с ними одеяла и хоть какие-то накидки, но тепло из печки должно было хотя бы немного согреть детей, когда во сне те как обычно начнут замерзать.