Себастьян откидывает затылок на спинку и глубоко дышит, закрыв глаза. Он явно кайфует. Я продолжаю свой импровизированный массаж. Затем он издает тихий стон и я чувствую под своими бедрами нарастающую твердость. В горле пересыхает, когда я понимаю, что это стояк.

Не успеваю я привыкнуть к этому пониманию, как руки Себастьяна резко перехватывают мои. Я даже коротко пугаюсь, но затем он передвигает их вниз.

И опускает мои ладони на ремень.

— Расстегни.

Голос его хриплый, низко рычащий.

Чувствуя биение сердца где-то в горле, я трясущимися руками расстёгиваю ремень.

— Теперь ширинку.

Меня словно бьёт током. Не смея ослушаться, нажимаю на пуговицу, а затем расстегиваю ширинку, чуть приспуская. Мне открывается вид на черные боксеры и внушительную под ними выпуклость.

Я чуть не теряю сознание.

Он меня хочет. О Господи, я не знаю, что делать.

— Прикоснись ко мне, — раздается его низко вибрирующий голос.

Я осторожно кладу ладонь ему на живот.

— Ниже.

Я медленно сдвигаю ладонь ниже и, дойдя до резинки боксеров, останавливаюсь, растерявшись, но всего на секунду, потому что в следующую раздается его низкий, грубоватый голос:

— Еще, — велит он.

Я тяжело сглатываю, чувствуя, как вздрогнула моя рука. Глубоко вдохнув, я резко накрываю ладонью его член. С губ Себастьяна срывается низкий сексуальный стон. Сквозь тонкую ткань боксеров я чувствую, какой он там горячий и большой. Рука Себастьяна накрывает мою и начинает двигать ею по всей длине. Мое сердце становится похожим на отбойный молоток. В горле пересыхает. Я не знаю, приятно ли мне. Это... Странно. И возбуждающе.

Себастьян тихо порыкивает и вдруг отрывает спину от кресла. Грубо схватив меня за волосы, он дёргает меня к себе и целует так, что я едва не давлюсь воздухом.

— Твое счастье, что я ещё не принял душ, — рычит он мне в губы и отпускает.

Я перевожу дыхание, смотря на него широко распахнутыми глазами. Себастьян опускается обратно на спинку, протяжно выдохнув.

— Ладно, — спустя пару секунд произносит он.

Я не понимаю.

— Что ладно?

— Ладно, поедешь к своему оболтусу, — он все ещё не сводит с меня глаз. Мне показалось, что его зубы слегка скрипнули. И добавляет тише. — Завтра.

Я секунд пять перевариваю услышанное, бессмысленно хлопая ресницами. Когда наконец осознаю, я пищу от радости и бросаюсь к нему, собираясь обнять, но он меня резко осаждает, зло проговаривая сквозь зубы:

— А теперь быстро иди в свою комнату, пока я тебя не трахнул как следует.

Дважды мне повторять не нужно. Поднявшись с его колен, я быстро выбегаю из комнаты с глупой улыбкой на лице, даже не осознавая до конца, что в самом деле меня спас только душ.

Мой быстрый, но уверенный хлопок входной двери сопровождается удивленным присвистыванием брата.

— Он тебя всё-таки отпустил. Погоди, или ты сама сбежала? Да я тебя похоже недооценил, сестрёнка, — шутит брат, посмеиваясь и играя бровями.

Хмуря брови, целенаправленно двигаясь по коридору, я по пути хватаю его за футболку и бесцеремонно тяну за собой.

Мне некогда.

— Эй, полегче, у меня открытый перелом, ты забыла? — возмущается брат, но я даже глазом не моргнула.

Затянув его на второй этаж, я заталкиваю его в комнату и захлопываю дверь. Я смотрю на него в упор.

— Говори уже.

Брат удивленно поднимает брови.

— Что говорить?

Я хмуро прищуриваюсь, и Джереми вздыхает, прекращая валять дурака.

— Ладно, я не ожидал, что он правда отпустит тебя, поэтому даже не подготовился что ли, — брат неуверенно почесывает затылок, а затем опускает руку и как-то безрадостно проговаривает: — В общем, этот мудак женат.

Я ожидала услышать что угодно. Вообще всё. Серьёзно. Но об этом даже мысли не было. А потому услышанное выбивает из меня напрочь дух.

— Он что?

— Он женат, Лесли, — продолжает брат, словно и не замечая моего оцепенения, как ни в чем не бывало рассуждая дальше: — Это даже хорошо, что у вас ничего не было. Зная тебя, ты бы потом сгрызла себя угрызениями совести, — он неловко посмеивается, а затем настороженно запинается. — Лес, ты побледнела.

Брат молчит пару секунд и вдруг вспыхивает осознанием.

— У вас уже было. Вот же сукин сын!

— Джер, постой, — я слабо выставляю руку, все ещё не отойдя от потрясения, и слабо качаю головой. Делаю вдох-выдох. Сглатываю. — Нет, не было.