Себастьян так и стоит, не в силах выдавить слово. Долго, неподвижно. Но затем что-то меняется в его глазах, в них зарождается что-то первобытное, пугающее, зловещее. Они чернеют, почти заполняя собой всю белую радужку. Я вижу, как наливается гневом его тело, как начинает пульсировать венка у него на шее. Он сжимает руки в кулаки и стискивает челюсть настолько, что кажется я слышу хруст. Я вижу, как стремительно он теряет над собой контроль, как он делает гневный выдох и резко разворачивается обратно.

— Нет! — я отчаянно бросаюсь ему на шею, цепляюсь так сильно, что чувствую боль в костяшках. — Не оставляй меня, прошу тебя, прошу, умоляю! Мне так страшно, я боюсь... Умоляю...

Я жалобно плачу у него на груди, чувствуя, как медленно он выпускает воздух из лёгких.

— Тихо. Тише, малыш, не плачь. Сейчас, погоди секунду.

Я чувствую, как его рука обнимает меня, прижимая к себе, а другой он тянется в карман и достает телефон.

— Алло, — звук его голоса отдается низкой вибрацией из груди. — Подгони машину к ресторану. Быстрее, Адамс, быстрее.

Я тянусь к нему ещё сильнее, крепко вжимаюсь лицом в его грудь, но Себастьян берет меня за плечи и осторожно от себя отстраняет. Он внимательно смотрит мне в глаза.

— Малыш, мне нужно, чтобы ты сейчас взяла себя в руки. Пойдем на улицу, там нас уже ждёт машина. Хорошо?

Я киваю, потому что мой голос будто куда-то пропадает. Себастьян берет меня за руку, крепко сжимает и ведёт за собой. Наверное, это даже хорошо, потому что я сама едва соображаю, куда мне двигаться.

Когда мы выходим, на улице уже ожидает черный Мерседес. Себастьян подводит меня к машине, открывает заднюю дверку и останавливается, так и не выпустив моей руки. Он пронзительно смотрит мне в глаза.

— Лесли, ни о чем не думай и не бойся. Я все решу и приеду домой как можно скорее.

И он наклоняется, легко целуя меня в лоб. Я же вмиг застываю, мое тело даже само собой перестает трястись.

— Что?
– изумлённо спрашиваю я. — Ты не едешь со мной?

— Нет, малыш.

— Но я... Я не хочу ехать без тебя! — мой голос жалобно повышается, на миг перекрыв все звуки вокруг. Мне плевать, насколько жалко я выгляжу, я падаю на его грудь и крепко обнимаю. Мне страшно. Я рыдаю, сотрясаясь всем телом.

Себастьян обнимает меня в ответ, он гладит меня по спине и целует в макушку.

— Я разберусь с ним. И сразу же вернусь к тебе, — успокаивающе шепчет он где-то над моим ухом, действуя на меня словно обезболивающее на рану. — Малыш, ничего не бойся, хорошо? Скажи Гретте, чтобы заварила тебе чай, иди в мою спальню и ложись спать. Я приеду быстро, обещаю.

Я делаю несколько выдохов, вжимаюсь лицом в его плечо, а затем все же кое-как беру себя в руки.

— Хорошо.

— Умница, — выдыхает Себастьян, медленно разрывая объятия. Он наклоняется и целует меня в лоб. Я закрываю глаза на миг, чувствуя его теплые, успокаивающие губы на своей коже. Но этот короткий миг проходит.

Себастьян отрывается от меня, открывает дверку шире и ждет, когда я сяду в автомобиль. Затем он захлопывает за мной дверку, автомобиль трогается с места, но он так и продолжает стоять на месте, провожая машину долгим тяжёлым взглядом до тех пор, пока она не скрывается из виду.

Автомобиль уезжает.

А я стою, глядя ему вслед. Кишки сворачивает от какого-то дебильного безысходного чувства. И так мне хочется поехать за ней, но не могу, не сейчас.

Сцепив зубы, поворачиваюсь и иду обратно.

Кто-то из посетителей ко мне обращается:

— Извините, вы не...

— Не курю, — сухо бросаю и иду дальше.

Толкаю дверь и твердым шагом пересекаю холл. Возвращаюсь.

— Все хорошо? — раздается, как только я захожу в вип-комнату.

— Да, — бросаю коротко. Сажусь на место, отодвинув стул. И направляю взгляд на него. Подонка, который сидит напротив меня.

На некоторое время за столом воцаряется молчание. Но никто не изъявляет желания начинать лишнюю движуху.

— Ну что же, раз все на месте, я предлагаю наконец начать, — доносится до меня чуть раздражительное.

— Я не буду есть за одним столом с этим человеком, — жёстко чеканю я.

Потрясенная тишина.

Один из партнёров рядом со мной подаёт голос:

— Себ, ты чего?

— Я сказал, нет!

И снова эта дурацкая тишина.

— Себ, какая муха тебя укусила?..

Я с резким скрежетом стула поднимаюсь.

— Рагнер, на пару слов.

Я свердлю его взглядом. Мрачным, уничтожающим. Рагнер смотрит иначе. Чуть насмешливо, свысока. Мне так и хочется стереть эту гадкую ухмылку с его ублюдской рожи. Этот утырок преспокойно себе поднимается, поправляя лацканы пиджака.