– И как же их редактор товарищ Швондер терпит такого сотрудника? изумился Василий.
– Он же позорит не только газету, но и весь журналистский цех.

– Ну, видимо, взгляды Футлярова не противоречат установкам "Панорамы", глубокомысленно заметил Михеев.
– Впрочем, господина Футлярова отчасти можно понять. Когда-то он был подающим надежды шахматистом, но до гроссмейстера не дотянул, застрял на мастере ФИДЕ - всякий раз его опережал кто-то другой, и нередко... Ну, сами понимаете. Вот он и бесится.

– Ну так работал бы, тренировался, оттачивал мастерство - глядишь и выбился бы в гроссмейстеры, - пожал плечами Дубов.
– А других винить, да еще и по национальному признаку...

– Вот ты ему это и объясни, - хихикнул Ивлев.

Василий глянул в сторону Футлярова - тот как ни в чем не бывало двигал пешки и фигуры.

– Кстати, о шахматах, - ехидно заметил Михеев.
– Я слыхал, что как-то твои друзья лимоновцы заявились на заседание одного литературного общества и затеяли дискуссию на тему: "Кто такой Мандельштам - поэт или еврей?".

– Неправда!
– бурно возмутился Ивлев.
– Это не они, а баркашовцы. Вот те действительно сволочи, а эти - хорошие люди! Они меня пивом угостили!

– А по-моему, один черт, - заявил Михеев. Дубов был согласен с критиком, однако промолчал - его единственным желанием было поскорее и под благовидным предлогом покинуть сие мирное прибежище творческой интеллигенции.

***

Первым, что испытала Надежда Чаликова, войдя в рабочий кабинет старшего следователя городской прокуратуры, был шок: прямо на стене, чуть не до потолка, было развешано огромное красное знамя с серпом и молотом в белом круге. Прямо под кругом, будто под нимбом, за огромным столом восседала хозяйка кабинета - следователь Галина Виссарионовна Клякса, тщедушного вида пожилая дама с папироской в зубах.

– Это из вещдоков, - пояснила она низким скрипучим голосом, заметив некоторое замешательство Чаликовой.
– Конфисковано на митинге. Да вы присаживайтесь, товарищ.
– Следователь придвинула к себе чистый бланк и, обмакнув перо в чернильницу, сделанную в виде Мавзолея с откидывающейся трибуной, доброжелательно глянула на гостью: - Ваша фамилия?
– Надя ответила.
– Имя, отчество? Год и место рождения? Национальность? Сколько судимостей?

– Погодите, - опомнилась Чаликова, - причем тут судимости?

– Но я же составляю на вас протокол допроса, - добродушно прищурилась Клякса.
– А протокол должен быть оформлен по всей форме.

– Какой еще допрос?
– удивилась Надя.
– Я же московская журналистка, пришла взять у вас интервью. Разве вам не сказали?

– А-а, так это вы меня пришли допрашивать?
– наконец-то дошло до Галины Виссарионовны.
– Ну, тогда вы и протокол ведите.
– И с этими словами госпожа Клякса пододвинула бланк к Надежде.

– Нет-нет, у меня более современная техника, - отказалась журналистка и достала из сумочки портативный диктофон.

– Хорошая штучка, - заметила следователь.
– А мы тут все по старинке... Да, так о чем же вы собирались меня допра... то есть спрашивать?

– Видите ли, уважаемая Галина Виссарионовна, меня интересует одно дело, которое вы как раз ведете.
– Надя кивнула на знамя.
– Дело национал-большевиков.

– Веду, - согласилась госпожа Клякса.
– Но, знаете ли, товарищ Чаликова, материалы следствия вообще-то не подлежат разглашению кому бы то ни было, она глянула в протокол, - даже несмотря на отсутствие у вас судимостей. Если вы, конечно, не врете.

– Я вру?
– возмутилась Надя.

– Ну, может, и не вы, а журналисты вообще. Вот расследовала я тут как-то одно дельце о клевете...
– Галина Виссарионовна сладостно вздохнула.
– Ну ладно, что вас интересует?

– Если это не секрет, то расскажите хотя бы, откуда у вас вот это, журналистка указала на знамя.

– Ах, это!
– Галина Виссарионовна извлекла из недр стола увесистую папку с торчащими оттуда номерами "Лимонки" и быстро нашла нужный материал. Конфисковано такого-то числа на недозволенном митинге у Кабинета Министров. Знамя и прочий инвентарь национал-большевизма доставил гражданин Кондратьев, партийная кличка "Маузер", безработный, 1969 года рождения, на принадлежащем ему автомобиле "Мерседес-Бенц" шестисотой модели, номер такой-то. За непристойные действия в отношении здания Кабинета Министров был задержан гражданин Питерцев, он же "Скрипка", 1961 года рождения и неопределенного рода занятий, а гражданин Абель, бизнесмен, 1958 года рождения, подвергся оштрафованию за факт засорения собой проезжей части улицы.

– Как это?
– не поняла Чаликова.

– Кидался под колеса полицейской машины, - пояснила госпожа Клякса и продолжила чтение: - Гражданин Уйо, студент ливийского происхождения, пытался вручить проходящему мимо Премьер-Министру петицию национал-большевистской организации, но также был остановлен полицией. Петиция прилагается к протоколу.

– Простите, - перебила Надя, - у вас там только это?

– Что именно?

– Ну, протоколы.

– Ну разумеется!
– радостно ответила Клякса.
– А что вы еще ожидали там найти - жизнеописание двенадцати цезарей?