— Коничива! — старательно выговорил он, и вместе с сотрудниками отвесил коллективный поклон.

Мы поклонились в ответ. Далее состоялись рукопожатие и разговор на английском.

— Меня зовут Гудхлеф. Гудхлеф Эклунд, — неправильно представился он именем вперед. Что с гайдзина возьмешь? — Владелец этой маленькой гостиницы. Твой визит — огромная честь для меня, херр Одзава.

Сам ты херр!

— Можно просто «Иоши», херр Гудхлеф, — улыбнулся ему я. — Мне впервые доведется жить в памятнике архитектуры, поэтому я очень рад быть здесь. Ребята устали с дороги.

Работай, ленивый гайдзин!

— Номера готовы, — не смутился он и поручкался со взрослыми.

Когда процедура закончилась, он наконец-то выдал сотрудникам команду на шведском.

Мужики бросились доставать из автобуса багаж, а хозяин взял ключи и повел нас наверх.

— Это крыло — в вашем распоряжении, — вручил большую часть Яно-сенсею. — Ваши комнаты — в самом конце, Одзава-сенсей, — вручил мне оставшиеся пять.

Я раздал друзьям. Хэруки отдельный особо не нужен, но мы же типа приличные.

— Спасибо, херр Гудхлеф, — я достал из кармана сто долларов и под тоскливым взглядом посла протянул хозяину гостиницы.

— Спасибо, — не смутился он и взял чаевые. — Приятного отдыха, — потеряв к нам интерес, пошел вниз.

— У этого ленивого гайдзина совершенно нет чести! — тихонько приложила его Нанако.

Я раздал ключи друзьям, Яно-сенсей — ребятам, им придется жить по двое, и пошли по длинному, украшенному маленькими картинами и работающими светильниками — окон здесь нет — устланному красной ковровой дорожкой коридору, в пути теряя людей — ребята и взрослые расходились по комнатам.

— Вы будете жить с нами, Имамура-доно? — заметил я ключик и у посла.

— Меня просили присмотреть за вами, Одзава-сенсей, — смущенно улыбнулся он и пообещал. — Я буду стараться не слишком вам докучать.

— Я всегда рад возможности провести немного времени рядом с профессионалами своего дела — это позволяет набраться мудрости, — формально ответил я, и повел Хэруки в крайнюю правую дверь коридора.

Номер — как и просил, двухместный, с одной кроватью, большой ванной, телевизором, проигрывателем и даже камином. Разжигать смысла нет — лето же.

— У нас случилась беда, — развязывая галстук, поведал я усевшейся на кровать Хэруки. — Слушай…

— Нужно ехать туда! — подскочила она и бросилась к двери.

— Нельзя! — аккуратно поймал ее я. — Мы ничего не можем сделать.

— Ненавижу бессилие, — обмякла она и уткнулась лицом мне в грудь.

Мокро.

— Еще ничего не случилось, — попытался успокоить ее я. — Может и переживать не о чем. Посмотрим новости, ладно?

— Да, — шмыгнула она носом.

Раздался стук в дверь.

— Багаж, наверное.

— Иди, — мягко толкнула она меня и ушла в ванную.

Я открыл дверь и обомлел — на пороге, рядом с правильно принесшим сюда наши с Хэруки чемоданы коридорным, стоял вымученно улыбающийся мне средний сын доктора Канаана.

Книги пишет сын старший, а этот, получается, математик.

— Привет, Сидак! — приветливо улыбнулся я ему. — Давно не виделись. Заходи. И вы тоже, херр носильщик, — запустил обоих.

Чемоданы заняли свое место в прихожей, я вручил коридорному сто долларов — начинаю входить во вкус! — и выставил из номера.

— Здравствуй, Сидак, — поздоровалась с гостем Хэруки. — Просто ужасные новости! Уверена — это все враньё!

— Здравствуйте. Спасибо, — вымученная улыбка пацана стала шире.

— А ты тоже олимпиадник? — дошло до меня.

— Да! — подтвердил он. — Единственный сикх в сборной, — похвастался он на неплохом японском.

Понимаю. Угнетают моего индийского друга. На его сокомандников я повлиять не могу, но…

— Я буду жить с Иоши, а ты можешь занять мой номер, — предложила Хэруки, опередив меня.

— Спасибо, но я не знаю, позволят ли наши сопровождающие, — отвел он глаза.

— А вы по сколько человек живете? — притворился я, что не понимаю.

— По шесть, — ответил он.

— Не могу же я моему единственному индусскому другу жить с пятерыми другими людьми! — сымитировал я возмущение. — Пойдем сходим к вашим взрослым, я попрошу нашего посла уладить вопрос. Соглашайся, Сидак, нам будет очень приятно жить по соседству с тобой.

Не дав пацану шанса отказаться, повел его в коридор со словами: