У Ирины буквально отнялись ноги, и Тамаз успел уже осесть, а Васечка подчеркнуто спокойным шагом полураствориться в темноте, пока она нашла в себе силы выбежать на улицу, броситься к супругу.

На первом этаже одна из дверей, наконец, отворилась. Заспанный мордоворот в трусах высунул голову:

– Эй, кто тут народ будоражит?!

– Ты что, правда спала с ним?
– Тамаз приоткрыл глаза, приходя в себя после шока, и это были первые его слова!

28.12.90

Вымыв и с психопатической тщательностью вытерев руки, сопровождаемый Ириною, одетой в умопомрачительное парижское nйgligй, брезгливо лавируя меж мокрыми пеленками, корытами и детскими велосипедами, бормоча под нос:

– Ужель та самая Татьяна?
– Антон Сергеевич шел коммунальным общежитским коридором и только в конце его, у последнего, квартирного, выхода приостановился, взял Ирину за плечи, развернул, запустил руку в распах ее халатика и внимательно, не глазами - пальцами, осмотрел грудь.

– М-да!
– хмыкнул.

Высунувшись из кухни, за ними давно уже наблюдала нечесаная соседка, исполнявшая в "Даме с камелиями" заглавную роль. Но Ирину не смутило и это, как не смутил докторов жест.

Антон Сергеевич вынул руку из распаха, сказал:

– Прости, пожалуйста, за тот вечер! За дурацкие приставания: как к горничной!

– Бросьте, Антон. Я уж и думать забыла.

– А я все помню, помню, помню!
– с несколько наигранной страстью просопел доктор.
– Недооценил тебя.
– И промурлыкал не то иронически, не то всерьез: - Я так ошибся, я так наказан. Выходи за меня.

– Что?
– не поверила ушам Ирина.
– Вы ж только что лечили моего мужа.

– Ну, это!
– пренебрежительно махнул Антон рукою.

– Что?
– до смерти перепугалась Ирина.
– Он не выживет?

– Он-то?
– сейчас дктор не вдруг врубился в логику ирининых мыслей. Он-то выживет, успокойся.

– Ага, успокойся! С вашим умением ставить диагнозы!..

– Дура!
– вдруг сильно обозлился Антон.
– У меня гистограмма сохранилась, у меня фотографии! Я уже во все журналы послал! Это ж уникальный случай: ты выздоровела, потому что очень захотела!

– А может, - припомнила Ирина, - просто повела интенсивную половую жизнь?

– На тебе чудо свершилось!

– А если, - кивнула Ирина в конец коридора, - на нем не свершится?

– На нем тоже уже свершилось: ребро оказалось скользкое. А то б действительно! Просто я имел в виду, что мужья приходят и уходят!

– А вы остаетесь?
– докончила-спросила Ирина.

– А я - остаюсь. Я еще и вскрывать тебя буду, - пошутил на прощанье.

31.12.90

Хоть и освещение свечное, праздничное, новогоднее, а от нашего взгляда не вполне укроется убого-богемно-провинциальная обстановка пятидесяти= с гаком =летнего временного жильца: Ирина здесь вторую неделю только, - с засаленными и изодранными обоями, с картинками, фотографиями и афишками, налепленными вкривь-вкось, с осколком зеркала на подоконнике давно не мытого окна, с широким продавленным матрасом на стопках кирпичных половинок!

Столик с рождественской елочкою и нехитрыми выпивками-закусками (даже шампанского раздобыть не удалось) придвинут к матрасу, на котором полусидит полуодетый раненый, vis-а-vis - Ирина в вечернем туалете и в украшениях. Сбоку, стоя, произносит торжественный тост одетая в парижскую кофточку Тамарка:

– !и пусть, значица, этот год, принесший вам, - удар глазками в сторону Тамаза, - столько счастья, станет только первым в счастливой их череде, и пусть отец ваш выздоровеет и проживет еще сто двадцать лет!

– Как: выздоровеет?!
– прерывает Тамаз, а Ирина, глянув на подругу коротко и выразительно, поворачивает у виска пальцем.

– Ой, - смущается Тамарка.
– Правда. Чо ж это я?!

– Вы мне можете объяснить, что тут происходит?!
– взрывается Тамаз.

– Ничего не происходит, - огрызается Ирина.
– Натэла Скорпионовна звонила, сказала, что у Реваза Ираклиевича инфаркт.

– И ты посмела смолчать?! Да хоть бы это тысячу раз была ее хитрость - я не имею права не ехать!

– Ты не имеешь права кричать на меня, - холодно возражает Ирина. Вот на что ты не имеешь права.

– Вы успокойтесь, пожалуйста, - встревает Тамарка, готовая зареветь.
– Она тут же побежала! Она билет достала из брони, самый ближний билет. Она только на Новый Год не хотела расстраивать. Где билет, Ирка?! Ну, покажи же ему билет!

02.01.91

Едва удерживаясь под напором ветра, торчала на площади каркасная елка с горящими среди бела дня разноцветными лампочками, окруженная крепостью из крупных ледяных кирпичей. Пара закаленных ребятишек катались по бороде ледяного же Деда Мороза.