– Да, именно - каждый, - подтвердил Паша, то ли не заметив, погруженный в мысли, подначку, то ли решив ее проигнорировать.
– Талант, - стал загибать пальцы.
– Удачу. И любовь, - и присосался к стакану.

– Ну, талант вы, положим, уже купили. И на мой взгляд - не слишком даже дорого, - ткнул Алексей пальцем себе в грудь.

– Тебе, что ли, оклад прибавить?

– Это всегда безвредно, - не отказался Алексей, - но сейчас я имел в виду другое. Что же касается удачи...
– слегка задумался.
– Если вы под удачей имеете в виду то, что случилось сейчас на рулетке...

– Н-ну, не только...
– лениво возразил Паша.

– И даже если "не только"! Удача - это глаз, расчет, опыт... дерзость. Вера в себя. И внимательное наблюдение за законами жизни. Как физической, так и социально-психологической. Вы же инженер в прошлом. О, да! По теории вероятностей монета упадет пятьдесят раз орлом, пятьдесят - решкой. Но это - некая абстрактная монета. Которых в природе не бывает. Конкретная же - из-за всяких там неровностей, шероховатостей, литейных раковин - сорок на шестьдесят. Также и рулеточный шарик. Будьте наблюдательны. К тому же у крупьерши был протежер... Заметили - такой... блондинчик. И она давала ему советы. Вот и все! С удачей...

– А как же девятнадцать?

– Девятнадцать - это да, - согласился Алексей.
– Девятнадцать - не рассчитаешь. Тут уж точно - внутренний голос. Но слушать его надо только тогда, когда... когда карман и без того полон. Это, так сказать, приз судьбы за спокойную расчетливость. А уж коль мы заговорили про любовь... То есть, Вы заговорили... То вся эта история с Порошиной к любви никакого отношения не имеет. Всю жизнь, в инженерской своей нищете, мечтали Вы о реванше! И вот - взяли! А что? Хозяин жизни. Ваш "Мерседес" покруче любой "чайки" выйдет. Квартира, в которой прежний московский мэр и не мечтал жить. Заграничные поездки - сколько влезет. Дачка рядом с генсековской. И вот еще бы артисточку! Ту самую, из юношеской мечты... Вот был бы реванш полный. Вы правда на ее концерты сквозь милицию прорывались? Автограф с боя брали? Да-а... А мечта как раз и не дается! Отсюда и свежайшая философская сентенция, что, дескать, любовь не купить. Купить, Павел Самуилович, купить! Вполне купить! Надо только быть при средствах...

Паша хотел было возразить, но Алексей не дал ему и рта раскрыть.

– Которые не всегда - голые деньги. Сам по себе миллион, миллион, миллион алых роз срабатывает не всегда... В скобочках замечу, что, заполучи Вы Порошину, все равно не было бы у Вас ни ощущения счастья, ни ощущения даже взятого у большевиков реванша. Уверяю. Жизнь происходит сегодня, только сегодня... Помните, песенка была?
– запел Алексей дурным пародийным голосом.
– Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь...

– Но у нее и правда - никого нету. Сто лет - одна, - сказал Паша.
– Я самым серьезным образом проверял. Дочка с внучкой живут совсем отдельно. Видятся с ней дважды в год, по большим праздникам. Прошлый раз она со мной совсем не так говорила, - взгрустнул пьяненький Паша.
– Я потому и решился... сегодня... с этой дачей... с Крымом... Она в прошлый раз говорила мне, что уже - мертвая. Поет, мол - и в этом все остатки ее жизни... А в перерывах между концертами впадает в анабиоз...

– Извлекает электричество, гладя кота?
– перехватил Алексей.
– Смотрит телевизор? Детективы читает? Это ей все кажется, Павел Самуилович, кажется! Хотите пари?
– глаз Алексея вспыхнул вдруг дьявольским блеском, так что Паша переспросил.

– Пари?

Алексей извлек из внутреннего кармана микроскопический компьютер, открыл, понажимал на кнопочки, приборматывая:

– Сейчас у нас, значит, самое начало февраля... Месяц на подготовку. В середине марта - знакомимся. Чтоб как кошка - не меньше, чем три месяца. С оттяжкой...

– Что - как кошка?
– спросил Паша.

– Влюбилась, влюбилась, - отмахнулся Алексей, весь в расчетах.
– Это значит - середина июня. Ну, и пара месяцев на подготовку: платье там заказать, квартиру подремонтировать. Церковь... В общем, - оторвался, наконец, от кнопочек, - если мы с Вами сейчас заключаем пари, я обвенчаюсь с Вашей Порошиной не позже первого сентября. В Крыму как раз - начало бархатного сезона, - глянул мечтательно куда-то вдаль ввысь.
– И никогда еще не венчался! Забавно. А Вы - шафером. Только имейте в виду: пари будет очень жесткое!

– Это что ж получается: месть с моей стороны?
– поинтересовался Паша после значительной паузы и доброго глотка Манхэттена, прямо из стакана, минуя соломинку.

– Что вы!
– слегка закривлялся Алексей.
– Как Вы могли такое подумать?! Вы ж - бла-ар-р-роднейший человек! С моей стороны, с моей! Мне, может, не понравилось, что она взглядом по мне мазнула, в упор не увидела.

– При чем тут тогда я?
– спросил Паша.

– Н-ну - не хотите - не надо, - пожал Алексей плечами и закрыл компьютерчик, спрятал в карман.
– Еще мартини, пожалуйста, - обратился к бармену.
– Разве чтоб выяснить, продается любовь или нет. То есть - покупается. Помните анекдот, про автобусную экскурсию по Парижу? Справа, говорит экскурсовод, Эйфелева башня, слева - женщины, которые продаются. Едут дальше. Слева, продолжает экскурсовод, Булонский лес, справа - женщины, которые продаются. Едут дальше. Впереди, поясняет экскурсовод, бульвар Монмартр. Слева и справа... Знаю-знаю, перебивает один из экскурсантов. Женщины, которые продаются. А есть ли, интересно, у Вас в Париже женщины, которые не продаются? Разумеется, отвечает экскурсовод. Только они очень дорого стоят.

– Смешно, - сказал Паша мрачно и присосался к очередному манхэттену.

– Не понимаю, - отсосал Алексей глоток своего сухого мартини.
– Как Вы пьете эту липкую, сладкую дрянь?

– И чего ж ты хочешь взамен?
– вопросом на вопрос ответил Павел, уставив в приятеля-заместителя совершенно трезвый, довольно тяжелый взгляд.

– Ну, во-первых, - беззаботно ответил Алексей, - адресок. Нашей дочки с внучкой, - пояснил на вопросительный взгляд начальства.

– Так. Дальше, - сказал Паша.