– Скажу-скажу, - улыбнулась Мадонна.

– Вот, - сказал Печальный и извлек из конверта другой листок, исписанный от руки.

– Это весь рассказ?

– Весь, - смутился Печальный.
– Чехов ведь говорил, что талант - брат кратости. Так я читю?
– и бросил на Мадонну трагический взгляд.

– Читайте, конечно читайте!..

– Вы только сядьте, пожалуйста.

– Я, наверное, и устать не успею.

– Сядьте, очень прошу.

Мадонна села.

– Вот, значит, - сказал Печальный и откашлялся.
– Рассказ. Называется "Обманули". На всепланетном конкурсе на лучшую собаку мы с Джимом взяли первое место. То есть первое место взял, конечно, Джим, а я просто его хозяин. Так уж получилось. Джим лучше всех бегал, быстрее всех находил спрятанные вещи, демонстрировал чудеса дрессировки. И только когда председатель жюри награждал его золотой медалью и правом на первый полет в автоматической ракете к Альфе Центавра, я понял, что все равно придется признаваться. Джим просто не выдержал бы такого полета: десять световых лет, перегрузки. А он все-таки был живою собакою. Мы всех обманули. Вот, значит, - повторил Печальный и потупился.
– Все. Не смешно, да? Непонятно?

– А по-моему, очень понятно, - встала Мадонна и подошла к Печальному, погладила его ладонь.
– Все собаки были роботы, а Джим - нет. Правильно?

– Точно!
– обрадовался Печальный.

– А что не смешно, так чего ж тут смешного? Когда все собаки - роботы.

– И впрямь, - согласился Печальный.
– Чего ж тут смешного? Но они, понимаете, все равно не печатают!

– Я постараюсь, Семен Михайлович. Вы простите меня, пожалуйста, что я такого тогда наговорил!
– Энергичный, понурив голову, стоял перед директором театра.

Нависла пауза, доставляющая директору массу удовольствия.

– Я осознал, - нарушил ее Энергичный.

– Осознали, говорите?
– произнес директор с видимым наслаждением, но тут, не дав раскатиться торжествующему монологу, зазвенел телефон. Слушаю! Да, театр. Кого-кого? Оболенский уже два месяца как уволен!

Энергичный глянул на директора с горечью и презрением и, повернувшись, пошел к дверям.

– Постойте!
– крикнул директор не то в микрофон, не то вдогонку бывшему подчиненному.
– Но случайно!
– установил вертикаль указательного, случайно он как раз здесь. Назад просится!
– и пододвинул аппарат Энергичному.
– Вас!

– Знаешь, Петрович, - по случаю обеденного перерыва Печальный сидел в заставленной канцелярскими столами комнате один-одинешенек, - а я бы на ней, вот честное слово, женился. Она, понимаешь! она не чужая! Вот мне про нее ничего не известно: не рассказывает, целыми днями пропадает где-то! А чувствую: не чужая. Честное слово, женился бы! Только пойдет ли? Не представляю, как и подступиться!

– Ты где? в конторе?
– крикнул едва не вскипевший от новой флюктуации энергии Энергичный.
– Не двигайся с места, через десять минут буду!
– и бросил трубку.

– Осознали, говорите!
– едва дотерпел директор до возможности продолжить монолог.
– Ну, тогда!

– Да идите вы со своим говеным театром куда подальше!
– бросил Энергичный в лицо опешившему благодетелю, пулей вылетая из кабинета.

Друзья шли по рынку мимо цветочного ряда.

– Нет, - придирчиво экспертировал Энергичный.
– Это нам не подойдет. И это не подойдет. И это!

– А вон, по-моему, очень приличные розы, - несколько оторопевший от его строгости, робко дернул Печальный приятеля за рукав.

– Э-э!
– укоризненно покачал головою Энергичный.
– Что б ты понимал в сватовстве?! Дилетант! Сватовство - это!
– помахал в воздухе пальцами. Сватовство - это профессия. Я вт что думаю: нам бы при нашем "Душевном покое" организовать цветочный отдел. А? Гениально? Компьютер, понимаешь, компьютером, а когда фотография жениха поступает к невесте в футляре из белых роз!

– А вон взгляни!
– высмотрел Печальный где-то вдалеке подходящие на его взгляд цветы.

чашелистики.
– Эти еще куда ни шло. Почем отдашь, отец?
– обратился к продавцу в чалме и чапоне.

– Рупь, - ответил старик.

– За штуку?!
– наиграл бешеное изумление на грани яростного ужаса Энергичный.

– За сотню, - огрызнулся сосед старика, продающий гладиолусы.

– Послушай, Петрович, - обратился Печальный, покрасневший от реплики гладиолусного торговца.
– Тебе, конечно, спасибо, что ты все мне устраиваешь, но можно хоть сегодня не мелочиться? Плач-то я!

– Да я и сам заплатил бы. Только, вишь, денег!
– развел Энергичный руками.
– Вот откроем "Душевный покой"!

– Хорошо-хорошо, - прервал Печальный.
– Сколько нужно?

– Сколько?
– прикинул Энергичный.
– Если по первому разряду - штук пятьдесят, не меньше!

– Пять-де-сят?!

– А?! Кусается все-таки! Дед, пятьдесят за сорок отдашь?

С огромным букетом белых роз стояли они у дверей квартиры и звонили.

– Вот так, - сказал печально Печальный.
– Мы с тобой разлетелись, уши, как дураки, вымыли, а ее и дома-то нету. Целыми днями где-то гуляет.

– А чего не спросишь где?
– спросил Энергичный.