– Украл детство?
– не понял Печальный.

– Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.

– Детство!
– словно печальное эхо, повторил Печальный.

– Эти игрушки, этот фонтан за окном, твоих родителей!
– Мафиози налил в пиалу следующую дозу коньяку, выпил.
– А права на это я не имел!
– и снова пристукнул ладонью - на сей раз по столу.

– Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки, фонтан! Сам подумай - сколько ты здесь провел времени?! Значит - и твое.

Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресила тот далекий день, пронизанный солнцем, маленького мальчика, глядящего на раскрашенную деревянную Мадонну:

– Какая красивая!..

– В общем, ладно!
– решительно прогнал Мафиози воспоминание.
– Спасибо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить тебя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне подумать! Не такое дерьмо! А пришел я сюда! А, ч-черт его знает, зачем я сюда пришел!
– и Мафиози опрокинул в себя третью пиалу коньяка.
– Ты вот, - продолжил, запив глотком остывшего чая, - ты вот, Петрович сказал, женишься. Я рад за тебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы будете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам на фонтан!

В небе глухо заурчало.

– Опять, что ли, гроза собирается?
– Мафиози встал, направляясь к выходу.
– Что ж такое? как появляюсь у тебя - обязательно гроза!

– Грозел, - поправил Печальный.

– Что?
– приостановился Мафиози.

– Грозел, - пояснил Печальный и продекламировал.
– Коль коза мужского пола называется козел, = то гроза мужского пола называется грозел.

– А!
– сказал Мафиози, - шутишь! поднимаешь мне настроение. А может!
– Мафиози стоял уже на пороге, и безумная надежда мелькнула в его глазах.
– Может, тебе на свадьбу деньги понадобятся? В долг гордость взять не позволит, а так все-таки!

Печальный по возможности тактично мотнул головой влево-вправо.

– А дети пойдут! Им ведь в своем-то дворе расти лучше, чем здесь, в пыли?

Печальный опустил глаза.

– Ты извини меня, - осознал, наконец, Мафиози недостойность последних фраз.
– Я не хотел. Я все понимаю, - и зашагал по ступенькам, держа коньячную бутылку, на дне которой еще плескалась маслянистая коричневатая жидкость.

Выйдя на волю, забрался в машину. Запрокинув голову, приложился к горлышку. И как раз в этот момент из-за угла появилась Мадонна и, спеша убежать от дождя, первые тяжелые капли которого уже роняло мрачное небо, скрылась в подъезде. Допив коньяк, Мафиози откинул через открытое окно порожнюю тару, завел двигатель и тронул автомобиль. За тучами угрожающе заурчало.

– Грозел!
– сказал Мафиози.

А там, в квартире, Печальный, зажмурясь, решился-таки выдохнуть Мадонне свое предложение.

Она качнула головою:

– Нет. Извините меня, пожалуйста, Юсуф. Но я! я несвободна.

Печальный потупился.

– Я, наверное!
– прошептала Мадонна, - мне, наверное, лучше от вас съехать?

– Что вы, Мариам! Оставайтесь, пожалуйста. Я вас больше не потревожу.

– Я все-таки попытаюсь подыскать другое жилье, - мягко, но упрямо произнесла Мадонна и пошла в свою комнату.

Печальный стоял, где стоял, и молчал.

– Ой, что это?
– донесся до него голос Мадонны и тут же она явилась сама, зарыв в белый ароматный шелк лепестков миниатюрное личико.
– Это мне, да?..
– и по голосу было понятно, что личико сияет.

Машины только что столкнулись: зернь битого стекла на асфальте, лужа масла. Мафиози нетвердо выбирался из-за руля девятки. Из-за руля единички выскочил тот самый толстый лысый таджик, который отрывал в свое время Мафиози от просмотра "Love story", подсовывая ему телефон, заорал разгневанно:

– Ты чего, мудила! Красного света не видишь!

Мафиози глядел в пустоту, в Бесконечность. Столкновение явно казалось ему на этом фоне несущественным пустяком.

– Ой, Джабраил-джан!
– узнал, наконец, лысый благодетеля.
– Не поранились?

– А!
– Мафиози приподнял голову и тоже узнал товарища по несчастью. Снова стекло?! Тоже, значит, отъездился в Бухару?!
– и расхохотался, как Мефистофель в опере.

Лысый снова не понял, почему тоже, но снова счел за благо согласиться.

Издалека, завывая сиреною, мигая сине, летела ГАИшная машина.

– У нас все в порядке, - выпалил толстяк выбравшемуся из ГАИшного "жигуленка" лейтенанту.
– Претензий нету. Как, Джабраил-джан? Согласны, что нету претензий?

Мафиози ухмыльнулся.

– Я к вам завтра наведаюсь, ладно?
– сказал на прощанье лысый толстячок и, сев в покореженный автомобиль, поспешно удалился.

– Джабраил-джан, здравствуйте, - узнал Мафиози и ГАИшник.
– Стукнулись немножко, да?