Тот подскочил, рванул с удовольствием на Полковнике рубаху.

– Как там?
– обернулся Жесткоглазый к одному из уголовных, в глубину комнаты.
– Нашел розетку?

– Ага, - ответил уголовный, только что включивший электроутюг.
– Провода не хватает. Тащите его сюда.

Выступили двое других, подхватили кушетку с Полковником, понесли к утюгу.

– Слушай, можно, я? А? Можно?
– отнесся Джинсовый к Жесткоглазому столь сладострастно, что слюни чуть не потекли изо рта.

Жесткоглазый равнодушно пожал плечами, и Джинсовый завладел утюгом.

– Сами понимаете, какой вам срок одуматься, - оборотился Жесткоглазый к Полковнику.
– Пока нагреется. А время сейчас позднее, все свет повыключали. Так что напряжение хорошее!

Хоть время было и впрямь позднее, родители не спали, а вели на кухне какой-то важный и, судя по тому, что сразу прервали, секретный разговор: Юноша успел услышать из прихожей только последнюю отцовскую реплику:

– И ничего - понимаешь, ни-че-го!
– нету в них особенного! Но сам факт!

В ком "в них" (мы-то с вами сразу догадались, что речь идет о карасевых экспертизах) Юноша не понял, да, впрочем, понимать и не интересовался, а:

– Где ты был сегодня вечером, папа?
– спросил, став на пороге.

– Может, сначала поздороваешься?
– робко испробовал отец воспитательный тон.

– Где ты был сегодня вечером?!

– Н-ну! кк где?
– несколько замялся Благородный Карась.
– Где всегда. В журнале. А потом - на заседании "Мемориала". Ты прекрасно знаешь, что твой дед погиб в чекистских застенках!

– Где ты был сегодня еще?!

– Что это за манера?
– почувствовала мать, что пора идти мужу на помощь.
– Ты что, допрашиваешь отца?

Но сын даже и внимания не обратил на материнское вмешательство:

– Где ты был сегодня еще?!!

Отец молчал довольно красноречиво.

– Я тебя видел на одной даче, - сказал Юноша обреченно, словно только что потерял последний атом надежды на благополучное разрешение страшного недоразумения.

– Как вдел?
– переспросил Карась: с момента появления сына на пороге отец понял, что дезавуирован, но о возможности инцеста догадался только сейчас, вот от этого вот словечка: видел, - догадался, но тоже цеплялся за непонятно на что надежду.
– Что ты там делал?!

– Знакомился с дедом невесты, - произнес Юноша вызывающе.

– Какой еще невесты?!
– недоуменно вмешалась мать.
– Ты снова женишься?

– Погоди, Вера!
– остановил ее отец.
– С Иннокентием Всеволодовичем?

– А что ж тут такого страшного, папа? Ты ведь с ним, как оказалось, тоже водишь знакомство. Наверное, даже! сотрудничаешь. Почему ж нельзя мне?

– Я?! Сотрудничаю?!
– очень искренне возмутился Благородный Карась.

– Почему?!

– Да потому что!
– чуть было не выдал Благородный Карась роковую тайну, но осекся, глянув на жену.
– Да потому! потому что! В общем! в общем, я тебе запрещаю это знакомство!

– Вот как!
– усмехнулся юноша.

– За-пре-ща-ю!
– закричал Карась так натужно, что голос сорвался на визг.

– А я ничего другого и не ожидал! Привет!
– и со слезами на глазах Юноша выскочил из кухни, из квартиры, стремглав понесся по лестнице.

– Никита!
– выбежал за ним отец.
– Никита! Постой! Слышишь?!.

Далеко внизу хлопнула дверь парадного.

– !Да кто ж еще как не мы создали вам эту! популярность? Мы вам обыск - назавтра все голоса трубят. Мы вас на беседу - тут же эдакий, знаете, восхищенно-осуждающий шумок в либеральных кругах. Восхищенный, естественно, в вашу сторону, осуждающий - в нашу. Вы нам по-хорошему солидный процент отстегивать должны. И от тутошних гонораров, и от тамошних!

– Вы что, процент требовать меня пригласили?
– не без иронии поинтересовался Карась-Писатель.

– Бог с ним, с процентом, - махнул рукою Полковник.
– Вы ведь, пожалуй, заведете что рекламу нам не заказывали, что мы сами, вас не спросясь!

– А разве не так?
– попытался перехватить инициативу Карась.

– И тк, знаете, - мгновенно ответил Полковник, - и не так, - и пояснил, что имеет в виду: - Вы ведь нас провоцировали на эти обыски, вызовы. Грань, однако, никогда не переступали, чтоб в лагерь там или под грузовик. Согласен, согласен!
– замахал ладошками на Карася-Писателя, рот ему не дав открыть.
– Дело это тонкое, недоказуемое. Так что процентами уж пользуйтесь.

– Вот спасибо, - снова сыронизировал Карась.

– Не за что, - отпаснул Полковник.

– Ну и зачем же в таком случае?..
– обвел Карась широким жестом окружающую обстановку.

– А вы не догадываетесь?

– Нет, - честно сознался Карась.

– Чего ж тогда приехали? Ну-ну, думайте, людовед! Приехали? Согласились? Значит, чувствуете за собой что-то, а? Чувствуете высшее мое право вас сюда! приглашать?

Карась-Писатель покраснел.

– То-то же!
– припечатал Полковник и, не давая подопечному остыть, пустился дальше: - Догадались? Правильно! Вроде и доносов вы ни на кого не строчили, и не заложили вроде никого, а вот поди ж ты: сидите тут передо мною и краснеете. Потому что не забыли, как вызывал я вас свидетелем по делам ваших приятелей и как правдиво и искренне отвечали вы на вопросы. И вопросы-то, согласитесь, были пустячными. Я вам важные на всякий случай даже и не задавал: вдруг, боялся, сорветесь. Но, однако, чувствовали вы, наверное, что лучше бы вообще не отвечать, а? А храбрости не хватило. Вот и краснеете. Чувствовали, что самим фактом согласия беседовать тогда со мною о ваших друзьях вы уже как бы санкционировали мое право на их арест и прочее. Угадал? Вот бы вам о чем написать! автобиографическую повесть!