Да Цину расхотелось его дразнить, и он разлёгся на полке над его головой и спросил:

— Чжао Юньлань… Шеф Чжао недавно забрал отсюда какую-то книгу. Он уже вернул её? Дай-ка посмотреть.

Сан Цзань внимательно выслушал его просьбу, а потом попросил повторить её ещё раз, и после третьего раза, наконец, понял, что от него требовалось. Довольно улыбнувшись, Сан Цзань взял со стола книгу, которую ещё не успел вернуть на полку, и положил её на свою тележку.

— Вот она.

Обложка книги была испорчена, а уголок забрызган кофе. Незачем было даже спрашивать, кто в этом виноват. Название — «Книга Душ» — звучало довольно жутко, и часть страниц была вырвана с корнем, придавая тому особенно ветхий вид.

Да Цин спрыгнул со шкафа и приземлился на тележку Сан Цзаня, чтобы понять: все до единой страницы этой книги были пустыми.

Сердце Да Цина дрогнуло: чтобы прочесть эту книгу, требовалось быть более умелым заклинателем.

По неясной причине силы Да Цина в какой-то момент сжались до едва ли десятой доли того, чем он обладал на пике своих сил. Он даже не мог больше превращаться в человека. Но он всё равно оставался волшебным существом возрастом в несколько тысячелетий: разве обычный человек, которому и тридцати не было, мог обойти его по силам?

Невозможно.

Разве что… Разве что душа Чжао Юньланя начала постепенно пробуждаться.

— Никогда раньше не видел этой книги, — сказал Да Цин, похлопав её лапкой по обложке, и покрутился вокруг себя, преследуя собственный хвост. — Откуда она взялась?

Сан Цзань, конечно же, ничего об этом не знал. Кот и призрак какое-то время смотрели друг на друга в молчании, а затем Да Цин спрыгнул с тележки на пол и побрёл прочь. У него даже пропало желание отведать своей любимой кошачьей еды.

Сложно было сказать, чего ожидать от «пробуждения» Чжао Юньланя, хорошего или плохого, но Да Цина оно определённо беспокоило.

У Чжао Юньланя была хорошая жизнь: половину времени он упражнялся в остроумии, а другую половину наслаждался своим великолепным умом. От нечего делать он даже позволял себе всякие грязные мыслишки. В общем, хорошая была жизнь, ничего не скажешь.

Чёрному коту же хотелось только дремать в тёплом местечке, пока за окном зима, и просыпаться, только чтобы поесть. Ему по природе были попросту недоступны так называемые человеческие «идеалы», с которыми люди так отчаянно носились. Его хозяин сейчас был абсолютно счастлив, улыбаясь целыми днями напролёт, и Да Цину это очень нравилось. И ему отчаянно не хотелось, чтобы что-то этому помешало.

Но не в его силах было предотвратить появление нежелательных помех.

***

Самая большая помеха по имени Шэнь Вэй в этот момент погружалась в преисподнюю. А лишившиеся эмоций духи и призраки, навечно заключённые в аду, невольно разбредались в стороны, боясь исходящей от него силы.

Он опускался и опускался, потеряв счёт времени, пока не оказался в самых глубинах ада.

Воды здесь были беспросветно тёмными, и чёрная аура потянулась к Шэнь Вэю, притягивая его ближе, оплела его ноги. Он опустился ещё ниже, и воды исчезли: осталась одна темнота. Окажись человек в этом месте, и его быстро оставило бы чувство времени и пространства; он мгновенно почувствовал бы себя единственным существом во вселенной.

Дорога простиралась позади Шэнь Вэя и впереди него, невидимая в кромешной мгле. Здесь было мучительно холодно и совершенно пусто.

Это было небытие: невидимое, неслышимое, неуловимое и неощутимое.

Тишину взрезал громкий рёв, и глефа Шэнь Вэя в ту же секунду вспорола чьё-то горло.

В темноте к нему подступили шаги: полдюжины призрачных зверей против одного Палача Душ. Все они были рождены в этом месте, что никогда не видело света, и были прекрасно знакомы с окружающей их темнотой. Ни о каком преимуществе не могло быть и речи: им предстояла честная схватка, в которой выяснится, что быстрее: клинок Палача Душ или острые клыки призрачных тварей.