Шэнь Вэя же не оставляли мысли о Чжао Юньлане. Ему не хотелось терять время: уклонившись от трёх атак, он вынудил призрачных зверей перейти из разведки в наступление. Взревев, Шэнь Вэй вспорол воздух лезвием своей глефы, и сила его удара была столь велика, что головы призрачных зверей взорвались, словно дыни, забрызгав землю осколками черепов пополам с мозгами.

Шэнь Вэй даже не взглянул на трупы: только расчистил себе путь и двинулся дальше.

И остановился, только услышав за спиной странный звук, похожий на человеческое сердцебиение.

Войска, призванные Теневой атакой, не были обычными солдатами преисподней. Разве простые духи, служащие Королям Ада, подчинились бы столь дикому и высокомерному призыву?

Они ведь явились из этого места, глубже и темнее самого ада.

Солдаты верхом на костяных лошадях были всего лишь оболочкой, возникшей в воображении того, кто творил заклинание. На деле эти существа были бестелесны, и возможно… Не позаботься Чжао Юньлань о крови и железе, он бы разглядел в своей «армии» целую орду призрачных зверей.

Призвав Теневую армию, Чжао Юньлань сумел удержать её под контролем. Может, благодаря своему недюжинному таланту, а может, ему просто повезло: в конце концов, Шэнь Вэй находился поблизости, и призрачные твари не посмели ослушаться приказа.

«В беспросветной тьме находится тюрьма величайшего непосвящённого. Когда Паньгу взмахом своего топора отделил светлую часть от мутной, провозгласив первую небесами, а вторую — землёй, он отделил инь от ян, и всё живое последовало его приказу. А за пределами земли и неба появился ещё один мир, созданный, чтобы скрыть и принять всё то, что другие два мира отринули.»

После, когда Нюйва создавала людей из глины, у неё не хватило терпения дождаться, пока эта глина просохнет: люди были рождены из грязи, от истинного греха, и в этом кроется причина их неодолимого внутреннего влечения к разрушению и настоящему злу.

Святые, однако, были расстроены существованием беспросветной тьмы. Они нарекли её «нечистыми землями» и запечатали силой. С тех пор, однако, древняя тюрьма была разрушена, и меж её корней разверзся проход. После его снова пытались закрыть, но каждая новая печать неизбежно оказывалась сломана. Так было освобождено существо, носящее прозвище «Призрачная Маска», а за ним следовало всё больше и больше призрачных зверей.

Нельзя было допустить, чтобы проход стал ещё шире.

Шэнь Вэй опустился на одно колено и произнёс заклинание, временно сомкнувшее края зияющего прохода. Волнение впереди медленно утихло, и печать легла на своё место, закрывая дыру.

Шэнь Вэй поднялся и ушёл, не скрывая своей угрюмости: никому не было известно, как долго печать продержится на этот раз.

Когда он вернулся в мир живых, небо потихоньку светлело. Шэнь Вэй тихо пробрался в логово Чжао Юньланя, собираясь избавиться от своего плаща, не разбудив хозяина этой квартиры.

Однако Юньланя нигде не было: на кровати, заправленной с утра, совершенно точно никто не спал.

***

Проведя всю ночь за рулём, Чжао Юньлань поплотнее запахнул ворот плаща, заглушил двигатель и вылез из машины.

Когда Шэнь Вэй упомянул костяную куклу, которую Го Чанчэн видел в отражении, Чжао Юньлань сразу понял, что он недоговаривает: они встретились случайно. Шэнь Вэй не собирался приближаться к нему, но его вынудили.

И Чжао Юньлань был уверен: не будь он столь настойчив, Шэнь Вэй по-прежнему всеми силами избегал бы близости с ним. Если бы он знал, что Чжао Юньлань тогда был на месте преступления, Шэнь Вэй просто стёр бы малышу Го память, и плевать, видел ли тот его лицо или самого Палача Душ.

А затем Юньлань вспомнил, чем закончилось дело о солнечных часах: призрачный зверь, пойманный Палачом Душ на крыше дома Ли Цянь, сказал ему: «Мой хозяин организовал вашу встречу». Кто это был? Что он имел в виду?

И если хозяином этих тварей был Призрачная Маска, зачем ему было сталкивать Чжао Юньланя и Палача Душ?

У Столпа Природы выяснилось, что Призрачная Маска чем-то шантажирует Палача Душ, однако раскрывать правду Юньланю тот не спешил. Книга Жизни и Смерти, которую ему отдал страж преисподней, была гораздо более очевидным шагом.

Чжао Юньлань стоял на земле, среди живых людей, но чувствовал себя словно на краю пропасти, из которой лезли бесчисленные жадные руки, силились схватить его, пока их хозяева что-то замышляли, пряча свои лица за тёмным подвижным туманом.