Да Цин резко выпрямился, размахивая хвостом, словно метроном, и невинно заявил:

— Мяу.

Юньлань предупреждающе зыркнул на него в зеркало заднего вида и обернулся к Шэнь Вэю.

— Не думай об этом. Раньше я… Неважно, чем я раньше занимался, но я никого не приводил знакомиться с мамой. И я изменился, ты же знаешь, отказался от своих вредных привычек! Хотя ничего плохого я и не делал, наоборот, это меня постоянно бросали… Чёртов кот, заставляет меня сомневаться в себе! И мама… Дело не в тебе, я просто случайно совершил перед ней каминг-аут, когда мы готовили обед.

Шэнь Вэй невольно порадовался, что едет на пассажирском сидении.

— Ах, вот как, — хмыкнул Да Цин. — Да ты у нас настоящий герой, Чжао Юньлань, я горжусь тобой.

— Ты… Сказал своей маме, что…

— Что люблю тебя и буду любить до тех пор, пока небо не обвалится на землю, а земля не обрушится в преисподнюю. Если она решит поддержать меня, то обретёт ещё одного сына, а если откажется, то потеряет и того, что есть, — пожал плечами Юньлань. — Моя мама — умная женщина, и с математикой у неё всё в порядке, не переживай.

— Брось, — мяукнул Да Цин, сбивая его с толку, — ты бы не посмел так разговаривать с матерью. Профессор Шэнь, ты же видишь следы муки на его джинсах? Наверняка ему пришлось на коленях вымаливать прощение, а ведь он ещё и специально убедился, что отца не будет дома. Жалкое зрелище.

Юньлань замер в ужасе.

— Ты и правда?.. — мягко спросил Шэнь Вэй после долгого молчания.

Чжао Юньлань тихо вздохнул и ничего не ответил.

В конце концов Да Цину, уставшему от этих двоих, снова пришлось прервать двусмысленную тишину.

— Ах да, шеф Чжао, ты ведь помнишь, что действие оков добродетели старика Чу спадёт уже сегодня?

— Вот как? — Юньлань помедлил. — Уже триста лет прошло? И что с ним? Он уходит от нас? В любом случае, это хоро…

— Ничего хорошего! — оборвал его Да Цин. — Ад ему не позволит.

— Почему это? — нахмурился Юньлань.

— Понятия не имею. Какая-то глупость, что-то вроде «недостатка добродетели». Линейкой её не измерить, кто знает, достаточно её или нет. Решать так или иначе им.

— Почему Чу Шучжи носит оковы добродетели? — спросил Шэнь Вэй.

— Ну, — вздохнул Да Цин, — иногда нам не хватает рук, и Хранитель имеет право забрать под свою опеку узника из ада. Предложить отработать срок заключения на пользу обществу.

Шэнь Вэй кивнул:

— Тогда здесь ничего не попишешь. Большинство заключённых в темницах Ада — обычные духи и призраки, бесполезная мелочь. Что касается тех, кто может принести пользу… За исключением тех, кто сдался сам, их поимка обходится преисподней слишком дорого, чтобы в итоге с ними расстаться. Именно поэтому аду свойственно продлевать действие оков добродетели. На столетие или два.

Чжао Юньлань нахмурился ещё сильнее.

Чем дальше, тем сильнее ему не нравились порядки ада, но время протестовать ещё не пришло.

У каждой стороны были свои планы. Юньлань уже давно не был наивным мальчишкой и прекрасно знал обо всех любимых адом приёмах и схемах. Но пока у них оставались общие цели, можно было стерпеть некий классический уровень коварства и хитрости.

Однако в последнее время другая сторона однозначно перегибала палку, и Чжао Юньланя начинало это злить.

— Так почему Чу Шучжи носит оковы? — повторил Шэнь Вэй.

— Я почти ничего не знаю об этом, — признался Юньлань. — Лучше спроси Да Цина.

Да Цин смерил Шэнь Вэя взглядом с заднего сидения: ему было очевидно, что Шэнь Вэй обладает определённой властью, но какой величины?.. Даже Юньланю было недоступно понимание всех неписанных законов ада, так откуда же Шэнь Вэю они известны вдоль и поперёк?

<