— Не надо делать для меня исключений, мадам, – вежливо пресек он её беготню. – Завтрак по правилам в шесть. Мои сопровождающие подойдут на него. Если спросят меня, скажите, что я прогуливаюсь по городу.

— У нас красиво. В порту на рассвете сказка. И вдоль канала, – закивала старушка. Спохватившись, добавила: – Канцлер, вы бы не ходили в одиночку. В Дельфи промышляют банды. Им власть нипочём.

Он улыбнулся.

— Спасибо за предупреждение. Не волнуйтесь. Я бы не отказался познакомиться с ними. Вроде как врагов принято знать в лицо.

По улице носился тёплый летний ветер. Мужчина вдохнул горький аромат скошенной травы и неторопливо побрёл к набережной. В аккуратных клумбах вдоль дороги цвела лаванда. Он усилием подавил смех от странного совпадения.

От Лис всегда пахло одинаково: лавандовым мылом и засушенными медицинскими травами.

Комментарий к Часть 2. Глава 1. Кошмар о кошмаре

Я так думаю, что все догадались еще несколько глав назад, да?

========== Глава 2. Рушься, мир! ==========

Комментарий к Глава 2. Рушься, мир!

Рекомендую к просмотру плод моих четырёхчасовых страданий: https://youtu.be/Vk8mvOo9gz8

Лис и Элерт. Моя любимая головная боль.

За тем, как горело здание Городской управы, Эйвилин наблюдала с крыши. Чёрные клубы дыма вились над домами, пламя жадно облизывало кирпичи, тянулось к небу – дай волю, оно бы сожрало и его. Народ грудился у оцепления, по-видимому, игнорируя настойчивые требования вигилей отойти: интерес пересиливал инстинкт самосохранения.

А ведь толпы нынче так опасны. В них проще простого затеряться – и незаметно, под шумок, организовать провокацию. Считайте потом жертвы – кого-то да удастся собрать и опознать. Люди не понимали рисков этих сборищ, зато умели безошибочно определять виновника по итогам трагедии.

Власть не защитила. Власть ничего не предприняла.

Девушка обожала маленькие представления: что бы ни натворили монархисты, камни бросали не в них. Злоба в народе крепла по мере совершенствования… «шалостей» сторонников короны: маленькое убийство «законника», поджог какой-нибудь второсортной конторки, подрыв железнодорожных мостов – они не топтались на месте и не боялись действовать. Эйвилин предупреждала: если для достижения цели понадобится обратить половину страны в пыль, она это сделает. Ей не нравилось быть голословной. До уважаемых канцлеров, правда, доходило медленно. Вряд ли они верили, что однажды она «наиграется». И забавного для них в ситуации нет: гоняться за её людьми по всей Сорнии – неважное удовольствие.

Хотя Элерт «догонялки» любил. Он мог допускать это специально.

После обеда в центре ожидаемо кипела жизнь. Шарно – крупный город, притом расположенный на границе, и в нём мало обращали внимание на незнакомцев, шатающихся возле государственных учреждений. То могли быть туристы, прибывшие из Сутена, или обычные граждане, которые никак не отваживались войти в приёмный кабинет. Мало ли, кто что нёс в портфеле: вигили каждого встречного не проверяли. Донесут о «подозрительном типе» – пожалуйста, тут уж основание наличествует: подойдут, попросят документы предъявить, сумки проверят.

К этому порядку приспособились: запускали «приманку» – человека, который точно бросится в глаза внимательным горожанам. Дальше план отрабатывался как по маслу – зачастую без шансов на предотвращение. Взрыв в управе был как раз из таких – идеальных.

Когда стрелка на часах приблизилась к отметке «XVI», из здания вынесли первое тело. С расстояния не получилось бы разглядеть его, но Эйвилин никого и не знала. Для неё они все – безымянные винтики, которые приходилось выкручивать ради результата. Умер один или сотня – что с того? Пока она и на шаг не приблизилась к желаемому.

Шалости… Точно. Воевать по-настоящему они с Элертом ещё не начинали.

Через полчаса она спустилась на четвёртый этаж. Комната пустовала. Бывший владелец ночлежки снёс сюда сломанную мебель, рамки от картин, битую утварь и прочие бесполезные вещи, пришедшие в негодность. По углам свисала паутина, на подоконниках жужжали жирные мухи, гревшие бока на солнце. В его лучах красиво переливалась пыль, но от неё же чесалось в носу – хотелось расчихаться. При заселении помещение облюбовали двое молодых людей, служивших в империи младшими чиновниками, однако вскоре они перебрались на этаж ниже: в случае облавы оттуда хотя бы получится уйти по крышам.

В итоге коморка превратилась в убежище для размышлений. Бывало, Эйвилин просиживала здесь до вечера и к ней не лезли без серьёзного повода: иногда ей просто требовалось одиночество. Бесконечные возня, споры и бахвальство подчинённых раздражали.

— Ваше Высочество, вы тут?

В дверном проёме обозначилась жилистая девчонка лет двадцати. Её звали Олли. До революции её родители владели кондитерской фабрикой и несколькими ресторанами в больших городах, а они с братом сутками пропадали на охоте.