Поблагодарив за доброту и раскланявшись, Лис поспешила к группке шофёров-зазывал.

— Гостиница «Атар-бату». Побыстрее.

— Мигом доставлю, сударыня! – подхватив её сумку, отозвался парень в берете.

Через минуту они ехали по узкой дороге в направлении храма. Аканитовые{?}[драгоценный камень фиолетового оттенка.] шпили поднимались высоко над домами и привлекали взор. Несмотря на царящую вокруг разруху, они выглядели целыми, точно не вписывающимися в Льюит. Заметив её заинтересованность, водитель гордо пояснил:

— Союзные войска почти камня на камне в городе не оставили, но на храм проповедницы Гюрай{?}[Джандеизм – вторая по популярности религия в Сорнии, официальная религия Мали. Согласно учениям, проповедница Гюрай взошла на гору Гальгют, где бог Ата открыл ей великую мудрость.] ни одной бомбы не упало! Ата сберёг.

— Ясно, – бесцветным тоном ответила девушка.

Продолжать разговор не возникало желания. Темы религии она избегала принципиально и, разумеется, не верила в чудотворное «спасение» святыни: скорее всего, дальновидные противники не хотели уничтожить то, что надеялись дорого продать. Воевали тоже с умом.

Ей не терпелось принять ванну. Путь от Тэмпля сюда занял больше времени, чем она рассчитывала. Сначала задержка в туннеле, потому что какой-то умник доложил о срезанных рельсах, после внеплановая остановка на промежуточной станции (видите ли, проверка документов). К завершению поездки от усталости стало трудно шевелить мозгами. И море выпитой тибы никак не выручало – только что заставляло бегать по нужде.

«Атар-бату» располагалась на правом берегу Анд. В старину река считалась судоходной, и по ней велась торговля со степняками. Кюрты{?}[общее название небольших государственных образований на востоке.] продавали шкуры, свозили изделия из золотого песка. Сорния предлагала мясо, серебро, драгоценные камни. На благодатной почве и выросло поселение Буйбаль, которое через несколько веков переименовали в Льюит. Теперь же по реке ходили разве что туристические лодочки.

До войны близ гостиницы, на площади Трёх мостов, ежедневно открывался рынок, в том числе и плавучий. Вопроса о его судьбе не поднималось: шофёр выбрал путь в объезд. В сумерках Лис разглядела концы обрушенного свода.

Возле клумбы с торчащими из неё облезлыми ростками подметал дворник. Девушка расплатилась за поездку, подхватила вещи и спустя пять минут с облегчением плюхнулась на кровать, сминая записку от информатора. «Атар-бату» не раз принимала агентов, и за годы посещений между персоналом и клиентами наладилось взаимовыгодное сотрудничество. Хозяйка вела бизнес без предрассудков и не делала исключений: селила бестий, беженцев, сорнийцев, малийцев, господ из Объединённой Федерации, если таковых заносила нелёгкая, – лишь бы платили. А уж чем – договориться несложно. Правительственный указ составлять записи о постояльцах, чтобы в конце месяца передавать сведения вигилям, ей не навредил и не сказался на гостях, которые преимущественно жаждали сохранять конфиденциальность личностей: каким-то образом она ухитрялась обходить проверки. Лис подозревала, что секрет крылся в подкупе. Малси – что хозяйка делила долю в бизнесе с шишками из новых властей. Так или иначе, всё сводилось к нарушению законов. И агентов это вполне устраивало.

В дверь постучали. Девушка с шумом выдохнула, наблюдая за тем, как проворачивается ручка.

— Мама не учила тебя на всякий случай оставлять ключ в замке?

В число отвратительных черт Малси входила безотказность. В девяноста девяти случаях из ста он избегал сомнительных авантюр, способных навредить его шкуре или имени, но, когда Матушка Мэм лично выдавала ему задание, раболепно брался. Не уклонился и от этой операции, наплевав сразу на ряд потенциальных опасностей. Первой из них значилась Лис, которая не намеревалась менять гнев на милость из-за вынужденного партнёрства.

— И тебе доброе утро, – произнесла она, стремительно вынув из рукава дротик. Остриё вошло в деревянный наличник точно между ног мужчины. – Дружочек.

Он с неподдельным ужасом опустил взгляд.

— Немного и…

Его передёрнуло: наверняка воображение услужливо изобразило, что бы пригвоздило к двери, возьми коллега повыше.

— Какая ты страшная женщина! Ни мускул не дрогнул! Я мог остаться бездетным!

— Таким, как ты, дорогуша, размножаться противопоказано. Я бы сделала миру одолжение.

— До каких пор ты будешь на меня злиться?! Сжалься, а? Я не заставлял эту шлюху вливать в меня дурман!

Сжав челюсти от вспышки злости, девушка резко села на кровати. После её ночных приключений, завершившихся позорным побегом из квартиры канцлера, она высказала Малси всё, что накипело. Не собиралась – точно не так: с жестикуляцией, криками и неконтролируемыми порывами разодрать ему морду, – однако от эмоциональных разборок не полегчало. Прежде мужчина её не подводил, пусть и принадлежал к категории «заноза в заднице», и потому за годы их близкого знакомства поводов положиться на него Лис находила предостаточно. Оплошности случались – они же люди, не какие-нибудь там боги или машины, – но за некоторые ошибки в их профессии не прощали. Малси по собственной глупости чуть не сорвал ей дело. Мало того: его промах едва не привёл к массовому убийству, что снова всколыхнуло бы народ и вынудило их брата залечь на дно – не дайте святые теракт припишут наёмникам.

Хрупкое оно – доверие. Раз – и разлетелось в пыль.

— Никто не заставлял тебя покидать комнату! Не оправдывайся, – прошипела девушка. – Я попросила тебя присмотреть за Эйвилин, а не устраивать ей экскурсию! Какой из тебя профессионал, если ты не способен уследить за тем, что у тебя в штанах?!

— Ты что ли из-за канцлера распереживалась? – Его голос пронизывала усмешка. – Ну прибили бы его – кому хуже? Мне? Тебе? Даже его коллеги вздохнули бы с облегчением!

Витарис{?}[маг крови.] остановился перед ней. Протянул руку к щеке.