– Через пару дней?
– зашипел мужчина, склонившись ближе ко мне. Словно хищник, он втянул носом воздух у моего виска. Я затаила дыхание, а он неожиданно замер. Меня обуял ужас, который, наверное, отразился на моем лице, но, к счастью инстигатора, вокруг не находилось ни одного журналиста. Через пару мгновений уха коснулся мужской шепот: - Ты хоть понимаешь, что у нас с Ванессой был составлен брачный договор?

– Да, - выдохнула я, и вспомнила, что даркти для жизни необходимо дышать.
– Прекрасный договор, я почитала. Сумма меня вполне…

– Я потом разберусь, как и где ты его читала, - почти ласково проворковал Алазар и стал наматывать прядь моих волос на свой палец. Я завороженно следила за этим неторопливым действием, а инстигатор уточнил: - Ты читала его очень внимательно и до конца?

– Да, - решительно соврала. Алазар не дал мне отшатнуться от него, приобнял за талию, заставив меня почувствовать одновременно смущение и страх. На его тонких губах появилась ухмылка, и я скисла, признавая: - Не совсем. Я читала то, что было для меня важно.

– И очень зря, Эстель.

Объятия имперского обвинителя напоминали мне кольца, которыми огромный удав опутывает свою жертву, чтобы сжать и раздавить. Как еще одно кольцо, мой разум обволакивал бархатный насыщенный голос:

– Ведь в нашем контракте есть пункт о том, что если брак будет расторгнут в течение месяца, то жена лишается денежной компенсации и должна возвратить все подарки, а сумма в десять раз превышающая отступные отправляется в казну города прямиком из кармана супруга.

Я ошарашенно застыла и медленно повернула голову, столкнувшись нос к носу с герцогом. Недоуменно моргнула и тупо переспросила:

– Как?

– Как отправить такую сумму городу?
– весело конкретизировал мой вопрос Алазар.
– Или как жена остается без компенсации и без подарков?

Я потихоньку приходила в себя. Внутри нарастала тревога и ощущение, что я попала в ту самую яму, которую сама копала, а затем бережно присыпала веточками и листиками. Вместе с этим приходил в себя мой вредный нрав, который вскоре выдал прямо в зло ухмыляющееся лицо инстигатора:

– Как можно было родиться таким крокодилом, чтобы придумать подобное условие?!

20

Алазар

Сказать, что я был в шоке - не сказать ничего. В этих грязно-желтых глазах, что взглянули на меня, стоило откинуть вуаль, ткеши устроили ритуальные танцы. Я едва смог ответить на вопрос жреца, а сам пытался понять, что мне делать.

Хотелось придушить рыжуху в тот же момент, когда она счастливо согласилась стать моей женой.

Святой Флоренсо! Моей женой стала ведьма! Да как это могло случиться? Почему жрец прочитал именно ее имя?

А, может, лучше спросить кто все это подстроил?

Не могла же девчонка сама каким-то образом вписать свое имя в церемониальный лист? Для этого как минимум стоило пробраться в канцелярию, и убедить работников отдать ей бумаги. А она всего лишь провинциальная недоучка.

Я мельком осмотрел зал, стараясь словить хоть один подозрительный взгляд.

Быстро приходить в себя после потрясений было профессиональной привычкой, потому уже в тот момент, когда вел рыжуху за руку в сторону выхода из храма, старательно продумывал свои следующие шаги.

Актерская игра девчонки оказалась на высоте. Моя тетушка даже пустила скупую слезинку, чего я от нее совсем не ожидал. Другие гости так же не обнаружили подвох. При этом рыжая еще и умудрялась язвить с самым милым выражением лица.

Но когда она предположила, что я буду ее бить, я едва не поперхнулся воздухом. В этот момент как раз словил непонятный взгляд Октавиуса, а потом воззрился на рыжуху. За кого она меня принимает? Думает, что я стану издеваться над ребенком?! Конечно, мысли о том, чтобы ее придушить мелькали в голове, но это не значит, что я мог бы причинить ей физический вред.

А вот судя по взгляду пигалицы она впервые испугалась всерьез. Неужели согласилась подыграть кому-то из моих недругов, но даже не подумала, что я взрослый мужчина лакети, а потому намного сильнее ее и могу случайно пришибить в порыве гнева.

Эта мысль заставила вновь задуматься. Может ли быть, что некто, подсовывая мне рыжуху на это и понадеялся? Что я выйду из себя, покалечу ее или убью, а меня за это упрячут в тюрьму?

Теперь мне стоит отыскать Ванессу. Как я буду улаживать вопрос с ней и ее родителями - отдельная головная боль, но предстоит найти способ заткнуть ей рот до того, как я разберусь с нашумевшим делом о серийном убийце, и подойдет к концу месяц, определенный в брачном контракте. Ведь если мы расторгнем брак до этого срока, я останусь практически банкротом. Интересно, Ванесса вообще подозревала о том, что разорит меня, если мне придется с ней разводиться в этот месяц? Вряд ли. Просто написала первое, что пришло в голову. Тем более, что и бывшая жена не получит ничего.