Шрифт:
Мне очень хотелось узнать о них побольше, но о себе — в первую очередь. Поэтому я попросил:
«Расскажите обо мне. Все, что знаете».
«Вам двадцать девять лет, — начал Гаэтан. — Вашего отца звали Эльгран, мать — Антрейя. Она умерла, когда вам было… не помню точно, но не больше пяти лет. Неудачные роды. Младенец не выжил. Вам дали хорошее образование, а воспитывали, внушая, что Алисанда должна быть свободной».
«Подожди, Гаэтан, — остановил его Гайлер и обратился ко мне. — Не сочтите за дерзость, принц, но я хочу попросить вас об одном одолжении. Поймите меня правильно. Прошло четыре года. Вы сильно изменились. Гаэтан не принимал непосредственного участия в подготовке восстания и вообще видел вас всего пару раз издали. Агра если и видела раньше, то не помнит. Я встречался с вами часто, но и то засомневался, вы ли это. Нам необходимо убедиться, что…»
«Что я действительно тот, за кого себя выдаю? Но как я могу это подтвердить, если ничего не помню?»
«У принца Иттона родимое пятно под левой лопаткой».
Иресса прихватила зубами колено, словно подсказывая: да, пятно есть. Она видела меня без рубашки, а мне и в голову не пришло бы разглядывать свою спину в зеркале. Сняв куртку, я потянул рубашку вверх и повернулся к соколу задом.
«Еще раз прошу прощения, принц, — Гайлер расправил и снова сложил крылья. — Сомнений больше нет. Но, возможно, они есть у вас: говорим ли мы правду. Боюсь, сейчас нам нечем подкрепить свою преданность, кроме слов. Доверие — оно или есть, или его нет».
«Я доверяю вам. Продолжай, Гаэтан!»
«У вас была невеста по имени Эреника Готбрен, девушка из знатного рода».
«Невеста?» — переспросил я, заметив, как встала дыбом шерсть на загривке Ирессы.
«Вас помолвили еще детьми, — пояснил Гайлер. — И вы не горели желанием на ней жениться. А после казни вашего отца и вовсе разорвали помолвку».
Передав Ирессе его слова, я взглядом попросил Гаэтана продолжать.
«Алисанда пыталась вернуть независимость с того самого момента, когда утратила ее. Однако каждый раз мы терпели поражение. И дело было не в военной мощи Энигерны, вернее, не только в этом. Наши маги и ведьмы не могли противостоять триаде. Однако пятнадцать лет назад Массима, разбирая книги и свитки своего покойного мужа, нашла записи о Кристалле силы».
«Мой дед тоже был магом, — снова вступил в рассказ Гайлер. — Их дар перешел к моему отцу, но он умер совсем молодым, сразу после моего рождения. Бабушка пыталась вырастить Кристалл сама, однако она уже была стара, а для этого требуется много сил. Я тогда был еще ребенком».
«А сколько тебе… вам было лет, когда вас казнили? — тут я запнулся. — Я понятия не имею, как здесь принято обращаться. По имени? На «вы» или на «ты»?»
«Четких правил на этот счет нет. Низшее сословие к высшему — разумеется, на «вы», с прибавлением титула или слов «господин», «госпожа». Высшие между собой — на «вы» или на «ты, по имени или фамилии. Высшие к низшим — на «ты» и по имени, за исключением пожилых, к ним — по имени и на «вы». Мне было всего двадцать два, и я из высших. Гаэтан из низшего сословия, насчет Агры неизвестно».
«Благодарю, — кивнул я. — И что было дальше с Кристаллом? Который растила Массима?»
«Он оказался слишком слабым и не смог соединить свою силу с солнцем и луной. Триада победила, восстание было подавлено. Массиму удалось спрятать, а Кристалл, не получая подпитки, погиб. Ему нужна постоянная связь со своим магом. Вашего отца, принц, казнили, его младший брат Цегран присягнул на верность Энигерне».
«А что было со мной?»
Я не понимал, как смог избежать участи отца. Восстание произошло одиннадцать лет назад, мне было восемнадцать. Или я тоже присягнул Гиндару?
«Нет, принц, — развеял мои сомнения Гайлер. — Все было не так. Ваш отец хоть и рассчитывал на успех, но допускал возможность неудачи. Поэтому он запретил вам участвовать в заговоре и заранее отправил в Энигерну, к дальней родне. Чтобы в случае поражения вы вернулись и продолжили его дело. Так и произошло».
Поскольку Иресса ничего этого не слышала, мне приходилось быстро передавать мысли фамильяра ей.
«Значит, ты и раньше бывал в Энигерне, — сказала она. — И никто не знал, что ты принц. Или… все же кто-то знал?»
«Возможно, — ответил я ей. — Об этом стоит подумать».
Знать бы еще, что за родня приютила меня. Ни Гаэтан, ни Гайлер подсказать не могли. А жаль. Это могло оказаться очень важным.
«Вы вернулись только через два года, принц, — теперь рассказ продолжил Гаэтан. — Кстати, именно тогда вы и разорвали помолвку. И тогда же начали собирать сторонников, как предполагал ваш отец».
«Но почему понадобилось так много времени?»
«Мы не хотели повторения неудачи. Все делалось в большой тайне. А самое главное — не было мага, который смог бы вырастить Кристалл. Мы ждали, пока Гайлер войдет в силу. В настоящую силу».
«У ведьм сила связана с расцветом женского естества, — добавил тот. — Он приходится на двадцать пять лет. Маги входят в силу раньше — к двадцати годам. Как только мне исполнилось двадцать, бабушка рассказала, что нужно делать, чтобы вырастить Кристалл. Это дело небыстрое. Еще год — и все получилось бы.
«У нас очень мало времени, принц, — подала голос Агра, до сих пор молчавшая. — Массима может умереть в любой момент. И тогда душа Гайлера вернется в хранилище, а для фамильяра она пригодна только один раз. Но среди нас сейчас нет подходящего мага или ведьмы, которым он мог бы передать свои знания».