– Не нужно. Я не планирую сегодня выходить, – промычала уныло, облизывая обмякшее печенье.

– Позвольте хоть расчесать!

– Нет.

Наполнив комнату ворчливым пыхтением, пожилая прислужница ушла. И я продолжила глазеть на узоры, птиц и белые горы. Все что угодно, лишь бы не опускать веки и не отдаваться снам.

Потому что в темноте ко мне приходил вкус герцогского поцелуя. Рот тут же заполняло терпкостью, язык машинально облизывал губу, а в животе образовывался крошечный вихрь… И огонь в стенной чаше вдруг начинал пылатьнепристойно ярко.

Итак, цапы! Одна, вторая, третья… десятая, пятнадцатая… Птицы будто щекотали друг друга кончиками крыльев, делая полет более приятным.

Дернув за поясок, я ослабила в талии халат. Растерла пальцами затекшую шею. Вчера в Погибшем саду я на какую-то секунду почувствовала себя желанной. Нужной, ценной. Какой и положено быть чьей-то молодой жене.

Но это была просто магия. Обычное стихийное притяжение,«всякому в Ташере понятное»… Словом, очередной обман, который не повторится.

Яростно взлохматив волосы, от влажности завившиеся на концах пружинками, я встряхнулась и встала с кресла. Поерзала в сползшем халате, запахнула его получше. Покрутилась перед зеркалом, наслаждаясь знакомым обликом.

В светло-желтом шелке, расшитом огненно-рыжими узорами, я была все той же южанкой Эль Экарте. Странно яркой в сдержанном черно-голубом интерьере супружеской спальни.

Хрустнув шеей и поморщившись от короткой вспышки боли, я сунула босые ноги в домашние туфли и все-таки вышла из спальни. Пошатываясь, побрела в сторону библиотеки.

Я так глубоко зарылась в свою хандру, что и не вспомнила о северных традициях… Которые уверяли, что чьей-то там жене не пристало бродить по замку в длинной ночнушке и шелковом халате. Впрочем, у сира Эйдана накопилось ко мне столько претензий, что это, право слово, покажется сущей ерундой.

Выбрав себе пару книг (чутье подсказало, что за ташерской поэзией и философией сон ко мне придет быстрый и крепкий), я поплелась дальше по коридору. Бросила равнодушный взгляд на ворота, у которых толпился «пустой» отряд, прислушалась к лязганью вдалеке. Кто-то опять бился на железных мечах, свист стоял на всю крепость.

Двери в тренажерный зал были распахнуты, в проеме привычно стояла Хари. Точно скульптура богини, благосклонно взирающей на потеющих мужчин. Приветственно кивнув аскарке, я заглянула внутрь.

– Целитель допустил Эйдана до тренировок, – пояснила Хари, заметив мое изумление. – Думает, что азарт битвы быстрее поставит его на ноги, чем степенные прогулки по зимнему саду.

Надо сказать, сир Эверхар был недалек от истины. Мой муж стоял хоть и нетвердо (я отсюда видела, как подрагивают его колени), но меч держал крепко. И воздух рубил с небывалым рвением.

– Тише, брат, – велел Нетфорд угрюмо, отражая очередной удар. – Побереги себя.

Дернув губы в едкой ухмылке, Эйдан ничего не ответил. Сделал шаг вперед, пошатнулся… и вновь взрезал воздух тупым тренировочным лезвием.

Мой взгляд упрямо лип к влажной темно-серой рубашке, обтянувшей тело старшего герцога. Внутри бурлил огонь, замешанный с ветром. Он будто бы рвался туда, в центр зала. Спешил помогать… не тому Эквенору.

Все это было настолько неправильно, что даже глупо! Забыв о куче зрителей вокруг, я истерично хмыкнула.

Ох, леди Эль, свою репутацию ты забыла еще в Тарвском лесу, когда в мокрой сорочке прыгала на чужого коня… Когда вставала голой пяткой на чужую мозолистую ладонь… А теперь уже просто летишь в черную пропасть. Без страховки, без надежды на удачное приземление… Вообще без всего.

Сир Нетфорд обернулся на мой громкий, неуместный смешок, прикипел взглядом к желтому шелку. Растеряв концентрацию, опустил меч, сдвинул брови в немом обвинении… и прозевал очередной рубящий удар.

Проклятье! Я даже отсюда услышала треск рвущейся ткани и надсадный «ох».

– Граксова бездна… Я не просил тебя поддаваться, Нэд! – с раздражением прошипел Эйдан, не ожидавший такой легкой победы.

Растирая багровый синяк под вспоротой рубашкой, Нетфорд кивнул Леонтину.

– Собери отряд у северных ворот. Пойдем к разлому.

– Сегодня? Сейчас? – молодой вояка ошалело уставился на небольшое окошко под потолком: снаружи сыпал густой снег. – Ваша светлость, стоило выдвигаться раньше, мы не вернемся до темноты…

– Не трусь, Леонтин. Южный огонь нас всегда согреет, – прошипел герцог сквозь зубы и, чуть задев меня раненым плечом, быстро вышел из зала.