Мы шли по подземным тоннелям, рассматривая надписи на плитах. Пьер показал нам несколько редких гробниц и каменных колодцев. Ничего подобного я раньше не видела. Вскоре мы оказались у входа в Оссуарий, перед которым находилась надпись: «Остановись! Здесь царство смерти!»

Я встала, как вкопанная, не в состоянии двигаться дальше. Мне сделалось очень холодно, все тело покрылось гусиной кожей.

— Только не говори, что ты боишься, — сказал Сергей. — Пойдем.

Он протянул мне руку, и я неуверенно взялась за нее. Мы зашли в подземное кладбище и оторопели от увиденного. Стены и колоны Оссуария, выложенные из плотных рядов человеческих костей, тянулись длинным коридором. Местами встречались жуткие мозаики и узоры из черепов, которые черными дырами вместо глаз смотрели на меня из прошлых веков.

— Рабочие выкладывали эти кости, подбирая их по размеру и форме. Они не различали, где останки аристократов и известных личностей, а где обычных людей. По этой причине галереи катакомб называют некрополем французской нации эпохи средних веков. Жертвы бубонной чумы, солдаты, гувернантки и уборщицы покоятся рядом с известными личностями, такими как Жан Батист Кольбер, Шарль Перро, Блез Паскаль и другими, — рассказывал Пьер.

Помимо самого Оссуария, он показал нам помещение, где раньше добывали известняк, и угольную черту, служившую ориентиром и позволявшую не заблудиться в лабиринтах. Еще мы увидели небольшой алтарь, а также галерею со световым колодцем и тоннелем для подачи свежего воздуха под землю.

— В 1793 году сторож одной из церквей спустился в катакомбы в поисках винных погребов и бесследно пропал. Его нашли спустя одиннадцать лет, опознав по одежде и связке ключей, — продолжал нагнетать атмосферу француз. — Однако и сегодня еще находятся отчаянные туристы, которые обманным способом проникают в закрытые лабиринты катакомб и самостоятельно ходят там в поисках приключений.

В нескольких метрах от нас я заметила небольшую слабо освещенную комнатку и направилась туда. На стенах виднелись красивые узоры и надписи на французском языке.

— Даже здесь ты смогла найти что-то необычное, — произнес за моей спиной Сергей. — Я бы посветил тебе экраном телефона, но у меня его забрали.

— Интересно, сколько столетий назад были сделаны эти надписи? — спросила я, как вдруг раздался грохот и дверь в комнату захлопнулась.

— Что происходит? Ты нарочно сюда зашла? — Сергей испуганно смотрел на меня. — Так и должно быть?

— Откуда мне знать! — крикнула я, пытаясь открыть железную дверь. — Пьер, нас закрыли! Кто-нибудь, помогите!

Я кричала что было сил, а Сергей долбил кулаками по железу. Под ногами я заметила истоптанный нашими ботинками конверт. Содержание записки я прочла вслух:

«Катакомбы Парижа — удивительное место. За всю историю своего существования они использовались в различных целях. Здесь добывали известняк для строительства церквей и особняков, монахи использовали катакомбы в качестве винных погребов, Наполеон любил устраивать здесь встречи, а во время Второй мировой войны тоннели использовались как бомбоубежище. Но немногим извест- но, что здесь находился штаб тайной парижской инквизиции, где пытали и убивали людей за нарушение правил христианской веры. Вы оказались именно в нем. Все входы и выходы штаба засекречены. Вам нужно срочно покинуть его. У вас есть один час. Время пошло».

Я посмотрела на Сергея, он выхватил записку и пробежал глазами по строчкам.

— Понятно. Это такая игра, — сказал он. — Я проходил подобный квест с друзьями, только там мы оказались в психиатрической больнице, а тут помещения тайной инквизиции. Нужно найти подсказку и пройти в следующую комнату.

— Здесь всего одна дверь, и открыть ее можно одним способом — найти ключ, — размышляла я, проводя рукой по выступам и впадинам в стене. — У нас есть час, и я боюсь представить, что случится, если мы не справимся.

— Шесть миллионов стучащих костями скелетов придут нас навестить.

Сергей ткнул меня пальцем в бок, и я испуганно вскрикнула.

— Мне кажется, я что-то нашла. — В отверстии между камнями я нащупала рукоятку и потянула ее на себя. — Это какой-то старинный кинжал. Больше там ничего нет.

Я повернула оружие на свет, и острое лезвие блеснуло в темноте.

— В картине из узоров, которую ты разглядывала, есть небольшое отверстие. Стоит попробовать воткнуть туда нож, — сказал Сергей.

— Хорошо, только я сама это сделаю. Помнится мне, что ты не особо дружишь с острыми предметами, — сказала я, подходя к рисунку на стене. — Мама до сих пор вспоминает, как ты умудрился поранить руку в трех местах, когда вызвался нарезать хлеб у нас в гостях.

— Я делал это впервые, — улыбнулся он.

— А шампур, который ты воткнул себе в ногу на даче, — загибала я пальцы. — А выскользнувший из рук топор? Он вошел в землю ровно между большим и указательным пальцами твоей ноги, лишь немного задев кожу. Твою бабушку после этого случая еще два часа в чувство приводили.