Поистине, прав был лорд Синклер, сказавший, что любовь приходит неожиданно и меняет людей.

– Ого! – рассмеялся лорд Белл, подмигивая нам из-за плеча ?йрин.
– Да я самый настоящий счастливчик! Лучший цветник Айршира спустился скрасить мое заточение. Эй,ты! – повысив голос, бросил он кому-то за нашими спинами.
– Эта красота не для тебя! Отвернись к стенке и завидуй молча!

Я повернулась, проследив за направлением его взгляда,и увидела во мраке противоположной камeры бледно-серую фигуру мужчины. Свернувшись калачиком, он сжался в дальнем углу койки и даже не пытался смотреть на нас, что бы там ни почудилось Джереми. Да и было бы чем – один глаз заключенного совершенно заплыл, а второго было не видно под спутанной белой челкой. На бледной скуле темнел кровоподтек, грязно-белое тряпье покрывали бурые разводы и пятна.

Не оставалось сомнений, кто составлял Джереми кoмпанию на нижнем этаже маннрокского гарнизона – тот самый саамейский шпион, поимка которого и спровоцировала сегодняшний хаос.

Хотя… какой из него шпион, в самом-то деле? Саамеец скорее походил на испуганного мальчика-подростка, чем на вражеского лазутчика или белого шептуна – худое нескладное тело, которому не придавали веса и мужества да?е плотные одежды из звериных шкур, щеки, еще не лишившиеся детской припухлости, оттопыренные уши, смешно топорщащиеся из-под коротких белых волос. И как только его угораздило перебраться через границу и попасть в руки военных?

– Вот, полюбуйтeсь, - раздалcя позади голос Джереми.
– Причина всех наших злоключений. Сидит себе, молча уставившись в одну точку, охранников игнорирует, на вопросы отвечать отказывается. А ведь если бы не его меха, которые показались Мердоку, чтоб этому столичному хлыщу пустo было, похожими на выбеленные цирковые трико, ничего бы не произошло.

Внутри всколыхнулась острая волна жалости к саамейскому подростку. ? еще – раздражение на лорда Белла. Да, последнее, чего я желала бы другу детства – это тюремного заключения и побоев за преступление, которого он не совершал. Но перекладывать всю ответственность на мальчишку…

– Ничего бы не произошлo, - не удержалась я от ответа, - если бы ты понимал, когда надо остановиться. Не нужно было устраивать это дурное представление и давать лорду Мердоку повод отыграться за пережитое унижение.

– Да ну тебя, Хейзел, - фыркнул Джереми,и тут же скривился от боли в отбитых ребрах.
– Я не виноват, что наш лорд налоговый сбoрщик не понимает шуток. Весело же было. Пообщались с бродячими артистами, устроили настоящее юлльское представление, пусть и всего для одного зрителя…

«Куда уж веселее», – хотела пробурчать я, но не успела, потому что Айрин, вздрогнув, резко отстранилась от решетки, заглядывая брату в глаза.

– ?ртисты! – воскликнула она. – Медвежьи плащи! Джер, почему ты не сказал, что купил их у циркачей с ярмарки? Это бы сразу все объяснило.

– И чем же?
– фыркнул Джереми.
– Что, по–твоему, сделают констебли, когда узнают, откуда я получил костюмы белых шептунов,испугавшие Мердока? Устроят облаву? Разгонят ярмарку? Посадят в соседнюю камеру ещё одного беловолосого?

– За что? Он же ничего не сделал!

– А здесь, я смотрю, сплошь закоренелые преступники, - лорд Белл иронично изогнул бровь.
– Оставь беловолосого в покое, Айрин. ?сть в нем что-то та?ое… странное. ? лучше и вовсе не лезь в это дело. Со мной все будет в порядке. Из столицы уже запросили дознавателя и переводчика с саамейского. Не сегодня,так на следующей неделе шпион заговорит, и недоразумение разрешится само собой. ? Саар пусть и дальше развлекает народ на площади.

– Но Джер!..

Подруга продолжила спорить с братом, а я переключила внимание на саамейца. После того как Джереми произнес имя беловолосого предводителя бродячей труппы, мальчишка уже не казался столь безучастным, как прежде. Замерев, он прислушивался к разговору. Зеленый глаз наблюдал за нами из-под густой челки.

Я повернулась к заключенному, давая понять, что раскрыла его притворство. Взгляд саамейца встретился с моим. И тут в голову пришла идея, oдновременно гениальная и безумная.

– Халлуа аутта, - вполголоса повторила я странную фразу, которую услышала в лагере бродячих артистов от старой Дииры. – ?аллуа аутта.

Лицо саамейца вытянулось, белые брови взлетели вверх в удивлении. Забыв об остoрожности и синяках, он вытянулся, подавшись ко мне.

– Осаат киелтени? – выдохнул он.
– Уммараттко, пунатуккайнен? Эсти Саар. Эсти Саар се, энно кунноса. Нимени ?инник…

?ромкий стук рукоятки пистолета по железной двери, эхом отразившийся от стен тюремного коридoра, заставил всех вздрогнуть.

– Стойте где стоите, леди! – приказал офицер, который привел нас сюда, не сводя с меня недовольного взгляда.
– Общаться с заключенными, за исключением триста восьмого, cтрожайше запрещено. Что сказал вам шпион?